Вслед за Украиной полыхнет в Молдавии и не только?
Процесс дробления постсоветского пространства может продолжиться. Пример Украины показал, что острый конфликт может возникнуть совершенно неожиданно, а с учетом «замороженных» острых территориальных вопросов и стремлением геополитических противников дестабилизировать ситуацию в России и вокруг России, ситуация может резко измениться, и на территории бывшего СССР появится столько пожаров, сколько потушить Москва будет не в состоянии.
Об этом пишет в авторской колонке для NDNews российский политолог, руководитель Центра геополитических исследований Института Инновационного Развития Дмитрий Родионов.
Прошедшие выборы в парламент Молдавии не преподнесли каких-то серьезных сюрпризов, а вновь зафиксировали ситуацию раскола населения страны. Раскола на условно правых и условно левых, тех, кто стремится в Европу (через Румынию или самостоятельно – это уже другой вопрос) и тех, кто поддерживает вектор евразийской интеграции, основывая свой выбор на желании сохранить традиционные экономические и гуманитарные связи на постсоветском пространстве.
Были там откровенные фальсификации или нет, насколько правящим евроинтеграторам помог административный ресурс и давление на оппозицию, насколько серьезную роль сыграла неспособность оппозиционных партий договариваться друг-с другом, в любом случае факт раскола неоспорим – достаточно взглянуть на карту электоральных предпочтений: проевропейский центр и пророссийский север и юго-восток. Лично мне эта карта напомнила другую карту, которая наглядно показывает линию электорального раскола Украины. Там тоже предпочтения разных областей страны определялись выбором вектора будущего развития государства. Украинский юго-восток всегда тяготел к России, украинский запад и центр – к Западу. И там этот раскол существует с первых же дней незалежности. К чему может привести территориальный политический раскол в условиях краха центральной власти и других политических катаклизмов, мы наглядно увидели в этом году.
Можно, конечно, найти десятки различий между ситуациями в двух странах. Но есть и общее: в обеих странах у власти находятся сторонники западного курса, который не одобряет значительная часть населения, ориентированная на Россию. И там, и там у титульной нации нет единого четкого представления о том, кем они являются на самом деле. Их идентичность и история пишется буквально у нас на глазах в постсоветский период во многом под диктовку западных «креативщиков». И та, и другая страна является искусственным геополитическим проектом, собранным в рамках Российской империи и СССР. И территории обеих стран являются объектами притязаний со стороны соседей, имеющих на то исторические основания. Только вот Молдове в этом плане повезло меньше – вся ее территория, а не какая-то часть является объектом притязания соседней Румынии.
И тот факт, что, спустя 23 года после распада СССР хоть и под давлением объективных обстоятельств, но все же неожиданно для всех начала распадаться Украина, еще раз наглядно продемонстрировал, что процесс дробления постсоветского пространства продолжается и будет продолжаться. Кто-то скажет, что в Молдавии это невозможно? Но и про Украину говорили то же самое до последнего, даже, когда уже свергли Януковича. А в Молдавии существуют гораздо более серьезные сепаратистские традиции. Не только в Приднестровье, но и в той же Гагаузии. «Разморозить» конфликт и даже втянуть в него новые территории гораздо проще, чем его «заморозить». Тем более что в Приднестровье, в случае чего, унионистам будет противостоять не горстка ополченцев, а полноценная армия полноценного государства, да и Россия стоять в стороне не будет. Другой вопрос, нужны ли такие проблемы Румынии, где президентом стал пусть не самый радикальный, но сторонник объединения двух стран.
Румынии нужна Молдова с Приднестровьем или без. Ей нужна даже не столько сама Молдова – сколько соответствующая повестка дня, позволяющая отвлечь населения от насущных социальных проблем. Разумеется, никто в здравом уме не будет отказываться от территории, которая сама просится, тем более если в соседней стране произойдет крах государственности, и то, что не заберешь ты, заберут другие. Другой вопрос – какой ценой? Ввязываться в войну за Приднестровье в Бухаресте не решатся. Тем более, в войну с Россией. Но будут внимательно следить за ситуацией на Украине, готовые вмешаться в раздел постсоветского наследства в любой момент, если позиции России ослабнут до той степени, когда она не сможет этому воспрепятствовать.
Еще одной горячей точкой, потенциально готовой к «разморозке» является Нагорный Карабах. Собственно говоря, к «разморозке» готовы все конфликты на постсоветском пространстве, ибо, во-первых, как я уже говорил – «разморозить» легче, чем «заморозить», а, во-вторых, заинтересованные стороны занимают по отношению друг к другу абсолютно непримиримую позицию. Так в Азербайджане возврат Карабаха, как и в Грузии возврат Южной Осетии и Абхазии, возведен в ранг «национальной идеи». В то же время в Армении даже теоретически не может возникнуть политической силы, допускающей сдачу Карабаха, так же как и в Абхазии и Южной Осетии любой мало-мальски прогрузинской силы. Уровень взаимной неприязни там зашкаливает.
Тем не менее, если «разморозка» грузинских конфликтов маловероятна, даже, несмотря на некоторую политическую нестабильность в Тбилиси: подписанный договор с Абхазией значительно уменьшил вероятность новой войны, то потенциальная дестабилизация Карабаха остается серьезной головной болью. Главным образом для России. Ведь она будет обязана вступиться за свою союзницу – Армению (если Азербайджан нападет первым), но и с Баку в последнее время выстраиваются стратегические отношения, портить которые в Москве очень не хотят. В то же время и в Баку, и в Ереване немало «горячих голов», готовых без оглядки на Россию или Запад попытаться быстро решить многолетний территориальный спор силой оружия. Особенно на фоне украинского кризиса, когда кажется, что внимание всего мира отвлечено на Украину, и никто особо не заметит молниеносного блицкрига в Закавказье. Об этом наглядно свидетельствует последний инцидент с армянскими учениями на территории НКР в то время как президент Армении находится в Москве, который иначе чем провокацией «пятой колонны» назвать язык не поворачивается.
К сожалению, недооценивается многими нашими политологами потенциал нестабильности Средней Азии. Здесь, как и во многих других постсоветских конфликтах, источником опасности стали границы, проведенные еще в 20-30 –е годы прошлого века. Кто-то считает это преступлением большевистского правительства, кто-то ошибкой. Как бы то ни было – они были проведены с учетом интересов того времени, ведь никому тогда в страшном сне не могла присниться возможность распада Союза. Сегодня эти границы, многие из которых, по сути, делят населенные пункты, стали предметом споров главным образом между Киргизией и Таджикистаном и Узбекистаном. Кстати, в случае обострения, к ним могут подключиться и Туркмения с Казахстаном. И тут дело даже не только в системах орошения и пастбищах, которые могут стать детонатором, в случае если одна из сторон почувствует, что у нее развязаны руки. Особенно тревожно выглядит перспектива вооружения приграничного населения Киргизии. И больше всего головной боли конфликты в Средней Азии принесут опять же России, тем более что Таджикистан и Киргизия являются членами ОДКБ и ШОС и в равной степени рассчитывают на поддержку Москвы.
Ситуация многократно усложняется особенностями политических системам в государствах региона. В Казахстане и Узбекистане до сих пор правят бывшие советские номенклатурщики, из числа тех, кого из кабинетов выносят исключительно вперед ногами. После их ухода политическая дестабилизация практически гарантирована. То же самое может произойти в Туркмении, несмотря на то, что становление новой власти после смерти Ниязова там прошло без эксцессов. Долгие годы живущий в замкнутом информационном пространстве Туркменистан многие опять же очень зря недооценивают с точки зрения взрывоопасного потенциала. Киргизия и Таджикистан – вообще отдельная тема. В первой за постсоветский период произошли уже две революции, второй и вовсе пережил гражданскую войну.
Не придает оптимизма и факт соседства с нестабильным Афганистаном и растущее влияние исламистов на регион, в первую очередь на Киргизию и Узбекистан, социальное положение в которых весьма благоприятствует развитию радикальных идей, что наглядно демонстрируется активным участием граждан этих стран в гражданской войне на территории Сирии и Ирака. Влияние исламистов на Казахстан и даже на Туркменистан опять же многие, к сожалению, недооценивают.
Одним словом, ситуация для России не очень благоприятная. Проблема в том, что все эти проблемы в течение всего постсоветского периода никак не решались. В 80-е годы прошлого века и вовсе весьма сильным было лобби, ратующее за отделение т.н. «черного подбрюшья». Увы, многие и сейчас не понимают, что чем больше «слоев» снимать, тем ближе «подбрюшье» окажется к Москве, и тем незащищенной окажется Россия, лишенная всяких буферов, получив границы с враждебными, а то и вовсе откровенно террористическими государствами. Мы в ответе за тех, кого приручили. Те, кто призывает отгородиться стеной от Средней Азии и Кавказа, выслать гастарбайтеров, упрямо не хотят понимать, что участие в решение проблем этих стран нужно уже не столько для того, чтобы оставаться хотя бы региональной державой, сколько для того, чтобы эти проблемы не пришли к нам. Чтобы вместо гастарбайтеров мы не получили войну на нашей территории.
Следует также уяснить, что все эти конфликты будут усиленно разжигаться внешними силами. Несмотря на то, что они различаются по своей природе: чисто этнические (Осетия, Абхазия, Карабах) и цивилизационные (Приднестровье, Донбасс), у них есть, по меньшей мере, три общие черты. Первое: все они являются продуктом продолжающегося распада СССР. Второе: все они, так или иначе, встроены в парадигму противостояния России и Запада. В начале 90-х Россия оставалась единственным модератором постсоветских конфликтов по ряду причин. Это и эйфория Запада по поводу победы в «холодной войне», и признание (что называется, по привычке) постсоветского пространства исключительной зоной интересов России. Однако дальнейшая капитуляция российских элит перед Западом наглядно продемонстрировала, что у России интересов попросту нет. К тому же Запад всерьез озаботился расширением своего экономического потенциала за счет сначала стран бывшего Восточного блока, а потом и Советского Союза. На примере Украины мы видим, что Европа, опять же по привычке, наступая на интересы Кремля без всякой оглядки, просто не понимала, насколько принципиальна эта страна для России, и явно не ожидала того, что в итоге произошло.
Сейчас Европе из украинского капкана, который она сама сконструировала, уже не выпутаться. К тому же есть Штаты, главные интерес которых – дестабилизация региона. Всего постсоветского пространства. И последние события наглядно продемонстрировали, что ни одна из сторон не отступится. Потому, что для любой из них это будет означать глобальное геополитическое поражение, а для ЕС и России и вовсе чревато распадом. Поэтому «холодная война» уже идет вовсю и идти она будет до победного конца. И главный фронт сегодня – Украина. Именно там сейчас решается будущее всего евразийского континента. В случае сдачи Россией позиций там ее противники незамедлительно задействуют все рычаги давления на прочие «болевые точки», постараются разжечь вокруг России столько пожаров, сколько потушить она будет не в состоянии. Сейчас же они просто ждут удобного момента, как ждали японцы падения Москвы в 41-м.
И напоследок относительно третьей общей черты постсоветских конфликтов. Решены (если не навсегда, то на долгое время) они могут быть только одним способом: объединением враждующих сторон в один интеграционный проект. Причем интеграция должна быть не экономической, а именно политической, с общей идеологией (наднациональной, наподобие той, что была в СССР) и с общим центром-арбитром. Вспомним, что тот же Кавказ не воевал лишь небольшой период времени, когда полностью находился в составе России и Советского Союза. В противном случае мы всегда будем иметь утыканные болевыми точками «подбрюшья», в который враги России всегда будут норовить воткнуть что-нибудь острое.
Дмитрий Родионов
Источник: newdaynews.ru
