Статуя Будды
Pixabay
В России теперь можно защищать диссертации по теологии. Соответствующее решение принял Минюст, подписавший приказ о признании научных степеней по теологии. Первую в России диссертацию по теологии уже защитили.
О решении Минюста журналистам сообщила на первой Всероссийской научной конференции «Теология в гуманитарном образовательном пространстве» министр образования и науки Ольга Васильева. Министр назвала этот день «поистине историческим». «С сегодняшнего дня мы можем присуждать степень по теологии, о которой так долго мечтали», – сказала она.
Что касается первой диссертации по теологии в России, то ее защищали в Москве. Автором этой диссертации является протоиерей Павел Хондзинский. Первоначально предполагалось, что он станет кандидатом наук по смежным дисциплинам – истории и философии, как это оформлялось ранее. Однако перед началом защиты заместитель председателя Высшей аттестационной комиссии Николай Аристов сообщил, что комиссия утвердила научную отрасль «Теология».
Первая Всероссийская научная конференция «Теология в гуманитарном образовательном пространстве» / mospat.ru
Добавим, что ВАК признала теологию научной дисциплиной еще в 2015 году. В 2016 году стала возможна защита работ по этой теологии – были созданы соответствующие диссертационный и экспертный советы. Как напоминает информационное агентство РИА Новости, Ольга Васильева до назначения главой Минобрнауки состояла в этом диссертационном совете.
Ситуацию прокомментировал для «Полит.ру» Алексей Муравьев, востоковед и религиовед, историк восточного христианства, доцент Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики», заведующий секции Ближнего Востока Школы востоковедения.
«По большому счету, это событие было довольно ожиданным: было понятно, что раз прежде уже были приняты решения относительно теологии, то что-то такое вскоре произойдет. Ничего экстраординарного не произошло. Что до последствий, то я смотрю на них довольно скептически, потому вижу некоторую, в общем и целом не связанную с теологией как областью знания и дисциплиной, деградационную спираль, по которой движется наша наука.
Девушка на кухне / pixabay.com
Что я имею в виду? Реформу РАН, сокращение финансирования науки, уменьшение числа университетских преподавателей – это все не назовешь позитивными шагами для развития науки. Что же касается непосредственно развития теологии, то я не очень понимаю, как она может развиваться. Это дисциплина очень изолированная, она находится в очень сложной связи с другими дисциплинами научного цикла. Так что не думаю, что за нынешними событиями последует какое-то значительное ее развитие. И, главное, не думаю, что будет какая-то польза науке от того, что теология введена в круг научных дисциплин.
Вообще говоря, обычный модернизационный сценарий в Европе и в Соединенных Штатах, которые считаются лидерами в области науки, в том числе и университетской науки, заключался в том, что первоначально теология лежала в основе многих научных направлений и школ, а теологические факультеты наравне с факультетами права были первыми в университетах. Но потом началась эмансипация науки от теологии (или же теологии от науки, не знаю), в результате чего теология фактически превратилась в отдельную дисциплину, совершенно самостоятельную, с отдельными научными степенями.
Так что если теологию превращают обратно в науку, мне не очень понятно, для чего это делается. Институализация теологии – то есть, то обстоятельство, что степени по теологии будут присваиваться так же, как в других дисциплинах, – это еще куда ни шло. Но причем тут наука, я не очень понимаю. Теология как дисциплина, как область в которой защищаются степени очень специфична. Например, доказательства Бытия Божия по Канту – каким образом это могло бы помочь науке? То есть тут много неясного, если брать именно богословие, а не историко-богословские темы.
В общем, думаю, это все же событие в границах деградационного тренда. Если бы у нас происходил кратный рост финансирования научных исследований, улучшение климата работы ученых в целом – (а такое у нас было только в 1940-х годах, тогда предпринимались попытки это сделать) – то в этом контексте действительно можно было бы рассматривать решения относительно теологии как дающие ей возможность расцветать. А сейчас у нас по многим научным фронтам идет отступление, наука в целом выживает за счет отдельных грантов. Речь не идет о том, чтобы наука в целом свертывалась, но жить ученым стало сложнее. И в этой ситуации, как мне кажется, появление теологии в ряду научных дисциплин не может считаться символом какого-то прогресса или улучшения научного климата.
Мне представляется, что это был просто некий процесс, анонсированный заранее, а теперь он лишь дошел до своей логической точки. Ничего социально позитивного в этом нет. Хотя и негативного тоже.
Что касается высказывания Ольги Васильевой о значимости происшедшего, то с учетом ее бэкграунда это можно понять. Она сама и близкие ей по интересам люди всю жизнь занимались церковными событиями, изучением их, и для них стояла проблема, как втиснуть в научные рамки, к примеру, исследование, выводом которого является, православен или не православен тот или иной писатель или ученый, являются ли его воззрения с этой точки зрения правильными или неправильным. Потому что история, философия не занимаются утверждением правоты. А вот теология занимается. С точки зрения теологической можно поставить вопрос, православен ли такой-то писатель, является ли он еретиком. И да, в этом отношении случившееся – достижение, для некоторого количества богословов появилась возможность не мимикрировать, а заниматься тем, чем они занимаются.
Богословов у нас мало – существенно меньше, чем историков и даже философов. Так что речь идет о каком-то небольшом количестве людей. Но я не очень понимаю, как они собираются устанавливать критерии для выяснения качества работ. Например, кто-то выяснил, что, условно говоря, некий писатель неправославный. Как оценить качество этой работы? Что, чем более основательным является заключение о неправославности, тем качество выше? Я как историк не очень понимаю, каким образом это будут приводить к общему знаменателю с научными критериями.
Ну, наверное, они уже ознакомились с опытом западной теологии и хотят в общем и целом пройти по линии компромисса. Чистая теология тогда, возможно, уступит место исторической теологии, или философии теологии, или философии религии. Но это только мои предположения. Просто пока мы ничего не знаем об этом. Нам, например, прислали одну диссертацию, которая имею исторический, историко-теологический уклон. Ну, хотелось бы понять, что будет дальше.
Кто эти теологи, ради которых создавалась теология как научная дисциплина, мне пока непонятно. Выпускники духовных семинарий и академий? Но они же ориентированы, что называется, на внутренний рынок, на свои богословские учреждения, те же семинарии и академии. Ну, может быть, в небольшой степени – на церковно-управленческие должности. Но помимо этого? Тут мне не очень понятно. Например, приходит человек и говорит: я окончил духовную семинарию, получил степень по теологии и хочу преподавать. А что он может преподавать в светском учебном заведении? Теология в светском вузе не востребованна. А в духовном учебном заведении всегда признавались те степени, которые выдавались христианскими, или буддистскими, или мусульманскими институтами. То есть и там эта степень по теологии фактически не нужна.
Да, символический смысл этого мне понятен: у нас все будет как до революции, вот будут и степени по теологии. А вообще-то во всем мире это уже воспринимается как архаика – все уже разделилось. Теологические факультеты имеют свою жизнь, свои правила, и их никто не пытается смешать обратно с научными. Так что мне тоже хотелось бы понять, для кого и для чего все это произошло. У меня пока вопросов не меньше, чем у вас», – сказал Алексей Муравьев.
Обсудите в соцсетях
