Российская наука по-прежнему на перепутье. Начиная с 2013 года, когда кто-то, по выражению заместителя главы ФАНО Алексея Медведева, «уронил на нее метеорит» в виде реформы РАН, президиум Академии наук до сих борется за возвращение ей особого, государственного статуса. Этот статус даст академикам больше полномочий по контролю за научной деятельностью институтов. Пока этот контроль в руках «менеджеров» — Федерального агентства научных организаций, к которым, согласно 253-му Федеральному закону, перешли все институты РАН. И ФАНО свои позиции упорно не сдает.
В общем покоя и полного взаимопонимания в научном мире как не было, так и нет. Что еще раз подтвердила и очередная, четвертая сессия Конференции научных работников РАН, которая состоялась во вторник в Физическом институте им. Лебедева. На ней присутствовала корреспондент «МК».
фото: Геннадий Черкасов
здание РАН.
Острое противостояние ученых со своим формальным начальством из ФАНО наблюдается на каждой конференции научных работников. К примеру, уже который год здесь поднимается вопрос о несогласии с наукометрией (оценка качества работы по числу публикаций). Особенно не согласны с ней гуманитарии, словесники и те, кто разрабатывает потенциально секретное оружие. Филологи не имеют возможности обсуждать на страницах высокорейтинговых научных журналах на английском языке свои работы о тонкостях русского языка, а те, кто работает на оборонку, не видят смысла раскрывать потенциальным противникам свои секреты. Но это частности. Главное, что в результате преобразований четырехлетней давности в России вообще размывается функция науки, как силы, ведущей общество к процветанию. Новые управленцы далеки от науки, а потому, по мнению многих, ведут ее не туда, куда надо. Об этом говорили многие выступавшие.
Однако выступивший на сессии президент РАН Александр Сергеев попросил немного сбавить конфронтационный тон выступлений, напомнив собравшимся, что с власть предержащими надо работать, а не воевать. Вспомнив свою предвыборную программу, он отметил, что первый ее пункт, касающийся установления этого консенсуса, почти выполнен. Там, наверху, уже признали, что Россия отстает от мирового сообщества в научно-технологическом развитии (а ведь раньше и этого не было). «Согласны с нами и в том, что для того, чтобы ликвидировать отставание, нам надо развиваться быстрее, чем остальной мир», — сказал Сергеев.- А этому могут поспособствовать только научные организации».
Отметил президент РАН и встречное движение со стороны Кремля, в частности тот факт, что президент Путин внес в Госдуму проект поправок к закону о Российской академии наук (РАН). «Некоторые считают, что они во многом декоративны, — сделал оговорку Александр Михайлович, — однако по-моему, нам с этим бы еще справиться». И тут же пояснил, что имел в виду. В частности, одна из поправок о наделении РАН функцией прогнозирования позволит Академии принимать активное участие в планировании научной деятельности в России и даст право выносить свои предложения на уровень государственной власти. А поправка о том, что РАН становится заказчиком всех научных исследований в стране, причем не только в академических институтах, но и в вузах, и в научных центрах, получилась гораздо убдеительнее, чем академики предлагали! Кроме того в законе о РАН впервые появится графа об Академии, как об основном гаранте научно-технического задела для оборонной промышленности. (вчера вечером стало известно, что Госдума приняла поправки в первом чтении).
Вскоре после выступления Сергеева на сцену перед собравшимися вышел заместитель главы ФАНО Алексей Медведев и начал с сухой презентации успешности деятельности своей организации с кривыми и графиками. Но собравшиеся ждали от него ответов по существу: «Как нам работать, если вы нам не даете этого делать, постоянно заваливая отчетами, вынуждая думать о публикациях, а не о самой научной деятельности?», «Прописано ли в уставе ФАНО право вмешиваться в научный процесс институтов?». Медведев опешил, предпринял попытку уйти от острого разговора, но не получилось… В итоге выдал, что по какой-то части вопросов он отвечать некомпетентен, функции вторгаться в научный процесс в уставе ФАНО не прописано, а наукометрия просто необходима как язык, на которым ученые должны говорить с чиновниками. «Представьте, что мы для вас — трактирщики, а Минобрнауки вообще — замок. Если мы не обоснуем им, если не переведем в нормативы, понимания не возникнет». После этого господин Медведев, видимо решил подсластить пилюлю, высказать полное единение с учеными по вопросу возвращения в академические институты аспирантуры. Правда — надеюсь, по ошибке, а не по незнанию, дважды назвал аспирантуру «магистратурой», чем вызвал иронию в зале. Потом прозвучало и эпичное сравнение реформы науки с упавшим на РАН метеоритом. «Этого бы не произошло, — сказал Медведев, — если бы у Академии была своя позитивная повестка дальнейшего развития».
С ним не согласились почти по Булгакову, который утверждал, что камень просто так ни на кого не падает. Заместитель главного ученого секретаря Президиума РАН, член-корреспондент РАН Владимир Иванов, сказал, что программа развития академических институтов была, просто ее никто не принял во внимание. «Уж мы то знаем, чьих рук дело этот метеорит!», — сказал в заключении кто-то из зала, наверное, намекая на Михаила Ковальчука, который, по всеобщему мнению, и стал инициатором реформы.
Под занавес первой части заседания участники конференции почти единогласно проголосовали за текст обращения к Общему собранию РАН, которое начинается 29 марта. В нем предложено поддержать основные пункты из известного декабрьского «Письма 400» о срочном изменении статуса РАН и статуса научных институтов, а также о существенном увеличении финансировании академической науки и пр.
