9 августа 1999 года Владимир Путин неожиданно стал и.о. премьер-министра. О том, как в те дни назначение было воспринято политической и культурной элитой страны, специально для The Insider рассказывает Наталия Ростова, автор исторического проекта «Расцвет российских СМИ. Эпоха Ельцина, 1992–1999».
«Уважаемые россияне! — сказал в своем телеобращении 9 августа 1999 года президент России Борис Ельцин. — Сегодня я подписал указ о выборах в Государственную думу. Они состоятся 19 декабря. Точно в срок, как и предусмотрено Конституцией и законом. Фактически дан старт избирательному марафону. Это будет очень непростой и ответственный период. И потому прошу вас с особым вниманием и даже пристрастием оценивать то, как поведут себя участники политической гонки. Я обещал, выборы в Думу пройдут в честной борьбе, и уверен, что вашими избранниками станут достойные и порядочные люди. Но нельзя забывать и о том, что ровно через год будут президентские выборы. И сейчас я решил назвать человека, который, по моему мнению, способен консолидировать общество. Опираясь на самые широкие политические силы, обеспечит продолжение реформ в России. Он сможет сплотить вокруг себя тех, кому в новом XXI веке предстоит обновлять великую Россию. Это секретарь Совета безопасности, директор ФСБ — Владимир Владимирович Путин. Сегодня я принял решение об отставке правительства Сергея Вадимовича Степашина. В соответствии с Конституцией я обратился в Государственную думу с просьбой утвердить Владимира Владимировича Путина в должности председателя правительства Российской Федерации. Убежден, работая на этом высоком посту, он принесет большую пользу стране, и россияне будут иметь возможность оценить деловые и человеческие качества Путина. Я в нем уверен. Но хочу, чтобы в нем были также уверены все, кто в июле 2000 года придет на избирательные участки и сделает свой выбор. Думаю, у него достаточно времени себя проявить. Я знаю хорошо Владимира Владимировича, давно и внимательно наблюдал за ним, когда он работал первым вице-мэром Санкт-Петербурга. Последние годы мы работаем с ним бок о бок. На всех должностях он действовал уверенно и твердо, добивался хороших результатов. Владимир Владимирович имеет огромный опыт государственной работы. Руководить правительством — это тяжелая ноша и серьезное испытание. Справится, в этом я уверен, и россияне окажут ему поддержку. Я благодарю Сергея Вадимовича Степашина за хорошую работу. Ему удалось создать сильную команду, сохранить стабильную политическую и экономическую ситуацию в стране. Уверен, Сергей Вадимович поддержит своего преемника и своего друга…».
Прощание со Степашиным
Предшественник Путина на посту секретаря Совета безопасности был прямолинеен в оценке произошедшего. «Президент, сменивший за год четырех премьеров, не может выглядеть в хорошем свете, — отозвался на назначение генерал Александр Лебедь. — Когда все подчиненные подряд плохие, то плох сам начальник, это проверено практикой. С 1982 года по 1985 год хоронили по одному генсеку, а сейчас за год сменили четырех премьеров. Это одно и то же явление, но проявление разных его граней». «Мнения политиков». «Труд», 10 августа 1999. Бывший заместитель секретаря Совбеза, бизнесмен Борис Березовский рисовал мрачные сценарии будущего России — назначение Путина проходило на фоне начавшейся в те же дни в Дагестане «второй чеченской». «Если власть незамедлительно не сформирует и не начнет реализовывать свою стратегию на Северном Кавказе, то федерализм в России прекратит свое существование в самые короткие сроки, — говорил Березовский газете «Труд». — Отставка правительства — событие значимое, но менее важное, чем то, что происходит на Кавказе сегодня. Федерализм в нашей стране под угрозой. Россия расползается. Ни одно правительство в России — ни Черномырдина, ни Кириенко, ни Примакова, ни Степашина — ничего внятного не сделало для нормализации ситуации, и они напрямую повинны в том, что происходит сегодня. Там же.
Тем временем руководитель Высшей школы экономики высоко оценил итоги работы правительства Степашина. «Заслуга отставленного кабинета, на мой взгляд, в том, что за три месяца деятельности не было допущено крупных ошибок, не был нанесен большой ущерб, — говорил Евгений Ясин «Московским новостям». – Правительство Степашина действительно не допустило обвала рубля и успешно решало бюджетные проблемы, МНС отчитывается об улучшении сбора налогов. Несомненно, очень важны достигнутые им договоренности с МВФ, Всемирным банком и Парижским клубом кредиторов. Создан задел, благодаря которому угроза дефолта России серьезно отодвинута. Так что в целом итоги деятельности правительства Степашина в экономике положительные. <…> Первое, с чем столкнется новое правительство, именно то, что сам факт его появления вызвал нестабильность на рынках. Если удастся купировать этот фактор, удержать курс рубля без критических интервенций ЦБ, то можно будет спокойно двигаться по программе действий, согласованной правительством Степашина с МВФ и Всемирным банком». «Дело не в фамилиях». «Московские новости», 10 августа 1999.
Обложка газеты «Московские Новости» 10–16 августа 1999 года
Экономист, руководитель аналитической группы «Центр развития» Сергей Алексашенко был более сдержан в оценках. «Выступая с прощальным словом перед членами своего кабинета, Сергей Степашин заявил, что считает заслугой правительства удержание рубля, — напоминал он. — При всей важности этого следует признать, что это заслуга довольно относительная. Напомню: Евгений Примаков после отставки тоже говорил, что его правительству удалось удержать курс — при том, что рубль за это время подешевел на 50%. Движение валютного курса подвержено не только конъюнктурным, сиюминутным факторам, но и факторам среднесрочного характера. И в этом смысле правительство Степашина ничем не отличалось от правительства Евгения Примакова: ЦБ продолжал печатать необеспеченные рубли, над экономикой продолжал расти так называемый рублевый навес. То, что этот навес не обрушился, можно объяснить разными причинами и прежде всего сезонным фактором: давление на рубль возрастает, как правило, в конце лета — начале осени. И это проблема, которую придется решать уже новому правительству. Более серьезное и реальное достижение — договоренности с МВФ и Всемирным банком. Хотя, с моей точки зрения, ситуация была безальтернативной: принципиальных договоренностей добилось все же правительство Примакова. И хотя подчас складывалось ощущение, что тогда никто не собирался выполнять эти обязательства, думаю, что у Примакова были почти стопроцентные шансы успешно завершить переговоры». Там же.
Отставка потрясла бывшего премьера, писала пресса, но публично он держался стоически. «Это его право, он президент, верховный главнокомандующий, — сказал Степашин о Борисе Ельцине. — Я был, есть и буду вместе с ним до конца. Я искренне благодарен этому человеку за то, что мальчишкой он ввел меня в большую политику». «Степашин, каким бы обиженным он ни выглядел на заседании правительства, оговорился… что, безусловно, остается в команде президента, — отмечала «Независимая газета». — Он-то на примере одного из своих предшественников — Виктора Черномырдина — знает, что Ельцин не забывает своих соратников и рано или поздно они в том или ином качестве возвращаются. А слова Ельцина о Путине как преемнике вполне могут остаться лишь словами — на нынешнего и.о. премьера за оставшийся до президентских выборов год могут списать любую серьезную ошибку Кремля — от какой-нибудь бойни на Кавказе до голодной зимы, и тогда Степашин со своей относительно безупречной репутацией и народной признательностью — лучшая кандидатура в президенты от партии власти». Волкова, Марина; Константинова, Наталья; Ульянов, Николай. «В Москве опять две новости: одна плохая и одна хорошая». «Независимая газета», 10 августа 1999.
Бывший министр иностранных дел, депутат Андрей Козырев объяснял читателям «Известий», что «Степашина сняли потому, что он не сумел стать лидером мощной политической силы, уступив эту роль „Отечеству“ и „Всей России“». «Но как он мог это сделать? — задавался вопросом он. — Судя по всему, окружение президента неправильно объясняет причины успеха Бориса Николаевича на выборах в 1996 году. Очевидно, там думают, что на тех выборах победили деньги и административная власть — губернаторы и президенты автономных республик, в большинстве своем поддерживавшие Ельцина. На самом деле победила политика президента, состоявшая в альтернативе — либо я, либо красные. Но в окружении президента все объясняют деньгами и менеджерскими способностями Чубайса. А потому искренне удивляются, почему Степашин, занимая такой важный пост и ворочая такими средствами, не может устроить такой исход голосования, какого они желают. Между тем для реальной победы на выборах нужны не только деньги и власть, но и внятная реформаторская программа, если хотите — идеология движения вперед. И здесь реформаторам надо четко отмежеваться от так называемых центристов, суть идей которых состоит в том, что ничего не надо менять». «Известия», 10 августа 1999.
«Победила политика президента, состоявшая в альтернативе — либо я, либо красные»
Сожаление об отставке выражал в те дни главный редактор «Московских новостей» Виктор Лошак. «Когда я услышал, как Степашин у нас на Пушкинской площади у памятника юбиляру читал на память стихи, что-то меня кольнуло: в нашей политике не жилец, — писал он в своей колонке. — Потом режиссер Савва Кулиш рассказывал: «Представляешь, приехал в Сростки. Дали слово — стал наизусть читать Шукшина! Вот это премьер!» Странно, как долго он крутился в бюрократической карусели — вроде свой и не свой одновременно. <…> Мне хотелось бы верить в политическое будущее Сергея Степашина. Всего-то за три месяца он стал симпатичен очень многим. Да и за рубежом не за каждого нашего политика не стыдно. Если Степашин уволен, значит ли это, что искренность, интеллигентность, остроумие нашей политикой не востребованы? Сегодня — нет, а завтра?» Лошак, Виктор. «До встречи, Сергей Вадимович!» «Московские новости», 10 августа 1999. В том же номере возглавляемая Лошаком газета приводила красноречивую цитату из мемуаров Александра Керенского. «Побывав в самых разных уголках страны, с годами я приобрел четкие представления о чувствах, надеждах и чаяниях демократически настроенных людей, — вспоминал председатель Временного правительства в 1917 году. — Позднее, став членом Думы и изучив всю систему управления страной, я ясно осознал всю трагическую сложность отношений между правительством, формально несущим ответственность за благосостояние страны, и верховной властью, находившейся в то время в руках безответственной клики невежественных и бесчестных политиков. У меня сразу открылись глаза: я понял, что правящие и привилегированные круги русского общества абсолютно не желают проявить независимость и передать власть трезвым, здравомыслящим людям». Керенский, Александр. «Московские новости», 10 августа 1999.
«Правящие круги русского общества абсолютно не желают проявить независимость и передать власть трезвым, здравомыслящим людям»
Очередная смена главы правительства России не смутила писателя Аркадия Арканова. «Я настолько привык к неожиданным перетряскам и спонтанным решениям, что не удивлюсь, если сегодня вечером появится указ президента об отмене солнечного затмения, — говорил он газете «Известия». — Или о его перенесении с одиннадцатого августа на девятнадцатое декабря — на день выборов. Так что я уже вообще ничему не удивляюсь и боюсь только одного — в недалеком будущем такие вещи могут привести к румынскому варианту. Вот это меня беспокоит». «Известия», 10 августа 1999.
А вот лидер «Правого дела» Борис Немцов стал первым публичным политиком, протянувшим экс-премьеру руку помощи, отмечала газета «Сегодня», — тот прямо заявил, что Степашину следует возглавить коалицию правоцентристских сил, в которую должны войти НДР, «Правое дело», «Голос России» и «Новая сила», поскольку во главе с ним «этот блок сможет получить 15% голосов, что сделает Сергея Вадимовича реальным кандидатом, в том числе и на президентских выборах». «Ельцин, по всей видимости, не верил в то, что Степашин может стать его преемником, — говорил сам Немцов в интервью «Комсомольской правде» в те дни. — А зря. За 80 дней работы премьером уровень доверия к Степашину приблизился, по опросам, к уровню доверия Лужкову и Зюганову. Степашин — публичный политик, не сделал ни одной серьезной ошибки. Но Ельцин, судя по всему, не чувствует политической ситуации в стране. Просто неадекватен. И удивительно, что никто вокруг объяснить ему это не может». И он не верит в большое будущее нового премьера. Ефимович, Николай. «Борис Немцов: Б. Н. с особым цинизмом расправляется с теми, кто ему предан». «Комсомольская правда», 10 августа 1999. «Путин назван не только и. о. премьера, но и наследником Ельцина», — замечает в интервью корреспондент «Комсомолки» Николай Ефимович, на что Немцов отвечает так: «Я тоже был в свое время назван преемником. К этому нужно относиться с известной долей юмора и иронии. Если бы не одно обстоятельство. Назвав Путина своим преемником, Ельцин фактически оказал ему медвежью услугу. Теперь в глазах общества Путин будет ставленником Кремля, что ничего хорошего ему не принесет. Во-вторых, вокруг него будут постоянно плестись всякие интриги. Путин, не являясь публичным политиком, еще должен доказать, что он на что-то способен». Там же. Логику Немцова пояснял и автор газеты «Сегодня» Сергей Мулин. «Романтически настроенному Борису Ефимовичу даже кажется, что правительство Степашина за трехмесячный период своего существования смогло добиться большего, чем правительство Примакова за полгода, — писал он. — Сам Немцов, чья фамилия уже, говорят, покинула первую тройку коалиционного списка «Константин Титов — Ирина Хакамада — Сергей Кириенко», конечно, не оракул. Не секрет, что истинным лидером правых сегодня является не он, а Анатолий Чубайс — давний знакомый Владимира Путина (что, впрочем, не повод клеить к очередному «настоящему питерскому интеллигенту» клеймо «человек Чубайса»). Но в сегодняшней повестке дня у главы РАО «ЕЭС России» главный вопрос: как присоединить к своему политико-экономическому блоку «Наш дом» и «Газпром» Виктора Черномырдина. Поладят ли два экс-премьера под одной крышей?» Мулин, Сергей. «Степашина выбросили на рынок. Премьером можешь ты не быть, но выбрать блок себе обязан». «Сегодня», 10 августа 1999.
Первая полоса «Московского комсомольца» 10 августа 1999 года
«Серьезная политическая ошибка»
Назначение Владимира Путина премьером вызвало негативную реакцию политической элиты. «Причина понятна: шесть премьеров за 17 месяцев — это слишком даже для нашего непредсказуемого «царя Бориса» и для страны, «идущей своим особенным путем», — писала в те дни газета «Труд». — В суровой критике Ельцина проявили редкостное единодушие партии и политические деятели, придерживающиеся порой диаметрально противоположных взглядов, — коммунисты, демократы, центристы — практически все, кроме ЛДПР. Гайдар назвал решение президента «серьезной политической ошибкой». Резко осудили главу государства Немцов и Кириенко, которые в свое время считались любимцами Ельцина. Зюганов в очередной раз сказал об «агонии режима», о «клинике» и т.д. В заявлении Конгресса русских общин говорится, что президент и его администрация «полностью пренебрегают интересами граждан России». Чубайс, по сообщению «Интерфакса», был решительно против отставки Степашина. Руководитель РАО «ЕЭС» и влиятельный политик на этот раз не сумел добиться аудиенции у Ельцина, хотя такая встреча была запланирована. По словам Чубайса, Ельцин пошел на «очень рискованный шаг с возможными тяжелыми политическими последствиями». Жесткая оценка дается в заявлении политсовета «Отечества»: «Действия Кремля потеряли всякий смысл и предсказуемость. Более того, они являются индикатором движения власти к силовым методам решения политических проблем, для чего нет никаких объективных причин». «Государственная власть, — подчеркивается в заявлении движения „Новая сила“, — фактически утрачивает контроль над страной. Собственность и свобода граждан находятся под угрозой». Головачев, Виталий. «Страсти вокруг власти. наверху разборки, народ безмолвствует. Пока». «Труд», 11 августа 1999.
«Мы немного не дотянули до традиционно роковых дат — 17 и 19 августа у нас всегда что-то происходит, — так комментировал назначение Путина председатель депутатской группы «Российские регионы» Олег Морозов. — В этом году решили стартовать раньше. Очевидно, что у Кремля нет осмысленной, продуманной социально-экономической, политической и кадровой стратегии. В противном случае все, что происходит с правительствами, в последнее время не имеет ответа. Непредсказуемость власти всегда рождает нестабильность. За всем этим прослеживается намерение побалансировать на лезвии бритвы между законными и не очень законными способами решения таких проблем, как выборы в Госдуму и президента». «Известия», 10 августа 1999. Более жесток в оценках был лидер КПРФ. «Зюганов заявил журналистам, что не исключает, что в связи с последними событиями в стране начнется чрезвычайщина, — отмечала «Независимая газета». — Кроме того, лидер КПРФ сообщил, что будет настаивать на совместном заседании Госдумы и Совета Федерации, где собравшиеся смогли бы внести поправки в Конституцию, ограничивающие полномочия президента. Практически ту же мысль высказал и депутат Сергей Юшенков. По его словам, Ельцин «действовал по Конституции», следовательно, Конституцию надо менять, для того чтобы ситуация в стране оставалась стабильной. Сейчас стабильности вряд ли стоит ожидать. По мнению лидера движения «Духовное наследие» Алексея Подберезкина, отставка правительства «не только дезорганизует работу кабинета», но и подорвет основы стабильности в обществе». Волкова, Марина; Константинова, Наталья; Ульянов, Николай. «В Москве опять две новости: одна плохая и одна хорошая». «Независимая газета», 10 августа 1999. Еще более резок был глава думского комитета по безопасности Виктор Илюхин, который, по данным «Независимой газеты» сообщил, что «руководитель администрации президента Александр Волошин действует согласованно с чеченским полевым командиром Шамилем Басаевым. Подобного мнения придерживается и г-н Зюганов, заявивший, что Басаев помогает Ельцину продлить агонию и удерживать власть». Офитова, Светлана. «Дума, видимо, проголосует за Путина. Коммунисты считают, что Волошин действует заодно с Басаевым». «Независимая газета», 10 августа 1999.
Реакция общественности удивила политолога Александра Ципко. «Либеральная пресса в шоке, — писал он. — Ельцин назначил своим преемником, как она пишет, политика «с гэбэшным прошлым», человека во всех смыслах «без лица». Мало того, премьером и одновременно престолонаследником стал работник органов, который прямо обещает, что в случае чего будет «сажать». Так просто взял и сказал на всю страну: «Те, кто будет дестабилизировать ситуацию в стране, сядут». <…> Никакого затмения ни у Ельцина, ни у его «семьи» нет. Они честно и последовательно защищают суть ельцинского единовластия, суть и смысл нашего так называемого демократического строя. В конце концов именно наши либералы создали нашу самодержавную Конституцию, наградив президента, в сущности, царскими, неограниченными полномочиями». Ципко, Александр. «Полковник ФСБ Владимир Путин как зеркало российской демократии. Эпоха управляемой демократии завершается». «Независимая газета», 14 августа 1999.
Либеральная пресса в шоке — Ельцин назначил своим преемником политика «с гэбэшным прошлым», человека во всех смыслах «без лица»
«Ельцин и его «семья» могут делать с Россией все что хотят, — отмечал он . — Пока что у нас нет политических сил, способных противостоять единовластию и авторитаризму нынешнего режима. Путину не придется никого «сажать». Коммунисты снова сами себя высекут и утвердят его премьером и престолонаследником. Губернаторы «намек» поняли, перестанут играть опасные игры в оппозиционной «коалиции» и разбегутся по своим провинциальным норам. И все оттуда, из своих нор, будут выглядывать и ожидать, когда все само собой рассосется. Впрочем, бунт губернаторов постепенно рассасывается и Ельцин может успокоиться». Там же.
Впрочем, один из самых ярких губернаторов 90-х — глава Саратовской области Дмитрий Аяцков выражал в те дни сомнения в будущем Путина и оказался неправ. «Я не уверен, что Госдума утвердит кандидатуру Владимира Путина на пост премьера, — говорил он. — Тогда возможен и роспуск Думы, несмотря на то, что срок ее полномочий скоро и так истекает. Не исключаю, что Степашин теперь возглавит блок „Отечество — Вся Россия“». «Мнения политиков». «Труд», 10 августа 1999. О том, что Дума, несмотря на жесткие прозвучавшие оценки парламентских лидеров, все же подтвердит решение президента, писала в те же дни «Независимая газета». «По словам Юшенкова, депутаты, проголосовав «против», лишат себя удачной возможности проведения избирательной кампании. Напомним, что в случае трех провальных голосований по кандидатуре премьера президент имеет право распустить Госдуму». Офитова, Светлана. «Дума, видимо, проголосует за Путина. Коммунисты считают, что Волошин действует заодно с Басаевым». «Независимая газета», 10 августа 1999.
А большинство опрошенных в те дни политиков, политологов и деятелей культуры ответили на вопрос «Вы видите Путина президентом?» отрицательно. «Коммерсант-Власть», 17 августа 1999. «Нет, да и президент, наверное, не видит, — говорил, например, спикер Госдумы Геннадий Селезнев. — Если Ельцин кого-то объявляет преемником, значит, он ставит крест на его политическом будущем. Так было много раз». Председатель партии «Демократический выбор России» Егор Гайдар полагал, что «пока это трудно себе представить». «Я знал Путина в качестве замруководителя администрации — там он был эффективен, — добавлял реформатор. — Но в президенты у нас не назначают. Да и то, что сейчас происходит, — не самый удачный старт для президентской кампании». «Я не знаю ни политика, ни человека с такой фамилией», — говорил режиссер Павел Чухрай. «Я эту фамилию вчера услыхал в первый раз, — рассказывал журналу солист группы «Несчастный случай» Алексей Кортнев. — Хорошо, конечно, что он молодой, но представить его президентом я просто не могу. Да и рекомендации Ельцина ему вряд ли помогут». «А я о нем ничего не знаю, — вторил певец Лев Лещенко. — Когда выбираешь президента, то надо знать, что это за человек». «С какой стати?! — возмущался председатель комитета Госдумы по вопросам геополитики Алексей Митрофанов. — Президенту просто нужно было объяснить мотивацию того, почему он за один год меняет уже четвертого премьера. Вот он и сделал заявление о преемнике». «А разве у нас уже монархия? — риторическим вопросом также задавался заместитель руководителя парламентской фракции «Яблоко» Сергей Иваненко. — Более того, я вполне допускаю, что из-за этого официального назначения преемником результат по голосованию за кандидатуру Путина на президентских выборах может быть обратным».
«Если Ельцин кого-то объявляет преемником, значит, он ставит крест на его политическом будущем. Так было много раз»
В том, что, назначив Путина и.о. премьера, Ельцин оказал ему медвежью услугу, сходились в те дни многие. «Такая любезность Ельцина может испортить карьеру любому политику, — отмечал директор Центра политических технологий Игорь Бунин. — Объявление имени «наследника» не добавляет ему очков, а только показывает, что президент по-прежнему контролирует ситуацию». «Нет, ведь слова президента о преемнике можно понимать как стремление политически уничтожить Путина, — утверждал член комитета Госдумы по обороне Сергей Юшенков. — Вряд ли это заявление можно назвать сильным ходом президента». «Путин, несмотря на все положительные характеристики, никакого отношения к политическому процессу не имеет, — говорил в том же опросе Борис Немцов. — Кроме того, сейчас Борис Николаевич находится в мучительном поиске своего преемника, и Путин — не последний, кого он назначил». А бывший помощник президента Георгий Сатаров, руководитель фонда «Индем», полагал, что назначение Путина преемником сыграет на руку остальным кандидатам, и в первую очередь Примакову. «В России пост премьера — это стартовая площадка, откуда можно двинуться наверх, — пояснял он свою позицию. — Но после Примакова каждый новый глава кабинета выглядит все менее и менее пригодным для запуска на вершину Олимпа. Общество неизбежно будет сравнивать Путина с Примаковым, и вряд ли сравнение для нового и.о. премьера будет лестным».
Более осторожен в оценках оказался лидер движения НДР, бывший премьер Виктор Черномырдин. «Шансы у него (Путина) есть, — допустил он. — Но это будет зависеть от того, останется ли он на посту премьера, и от экономической политики возглавляемого им правительства». «Такого варианта я бы не стал исключать, — говорил и президент Российской финансовой корпорации Андрей Нечаев. — Кресло премьера, полученное за 10 месяцев до президентских выборов, является неплохой предвыборной площадкой. Все остальное зависит от того, как себя покажет Владимир Владимирович на этом посту, какие действия он предпримет». Губернатор Новгородской области Михаил Прусак был более оптимистичен в отношении будущего Путина. «Я вижу президентом человека, который начнет реально развивать экономику страны, который сумеет решить проблемы на Кавказе, — заметил он. — Путин уже стал заложником этих вопросов. Если он их решит, то почему бы ему не быть президентом?» А губернатор Ленинградской области Валерий Сердюков был еще более позитивен. «Конечно, — ответил он на поставленный вопрос, — он человек государственный, чувствуется в нем сила воли, энергичность, способность к решительным действиям. Думаю, что при нем будет порядок в стране. Но действия и решения Кремля непредсказуемы». «Безусловно, и если быть циничным, то это исключительно вопрос финансовых ресурсов, — утверждал креативный директор PR-агентства «Тайный советник» Владимир Пилия. — Но не на покупку голосов. Голоса будут. Кто из литературных героев был назван лучшим кандидатом в президенты? Штирлиц. За ум и благородство. Добавьте к этому то, что в Путине видят «жесткую руку». На мой взгляд, это самая жесткая из всех, что есть сейчас. А что касается рейтингов, то Ельцин стартовал с 3%».
«Расцвет российских СМИ. Эпоха Ельцина, 1992–1999″ доступен по адресу yeltsinmedia.com.
