Реставратор Ирина Ватагина за работой. 1969. Фото: Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева
Редко о каком музее можно сказать, что реставраторы сыграли ключевую роль в его истории. Музей имени Андрея Рублева — один из них. Он возник вскоре после войны, на волне нового, лояльного отношения власти к церкви и религиозному искусству. Инициатива шла снизу: идею пробивали архитектор-реставратор Петр Барановский (1892–1984), мечтавший таким образом спасти Спасо-Андроников монастырь, и большой знаток в вопросах реставрации Игорь Грабарь (1871–1960). Активно стучался в начальственные двери и Давид Арсенишвили (1905–1963), впоследствии первый директор музея. Постановление об учреждении новой институции было подписано в 1947 году. Потребовалось еще семь лет, чтобы вывести за пределы Спасо-Андроникова монастыря общежитие завода «Серп и молот», расчистить корпуса и с нуля приступить к формированию музейного фонда.
За 70 лет удалось собрать коллекцию в 20 тыс. единиц. Только раздел икон насчитывает 4,5 тыс. произведений в хронологическом диапазоне от XIII до XX века. В экспозиции нет ни одной вещи, которая бы не прошла через руки реставраторов, и еще сотни ждут своего часа.
С первых лет в музее работали мастера экстра-класса. Икону под инвентарным номером один, «Богоматерь Владимирскую со святыми Василием Великим и Соломонией на полях», расчистил Василий Кириков (1900–1978), гений профессии и ярчайшая легенда. Команду ему составили сын Александр Кириков, Сергей Чураков, Ирина Ватагина, сестра и брат Брягины — Ирина и Виктор. Это было больше чем работа — служение, и больше чем коллектив — братство, нередко еще и скрепленное фактом непоказной, но искренней и глубокой веры.
Прошли десятилетия, и вот музей решил продемонстрировать свои достижения в области реставрации. Заведующая реставрационной мастерской Ольга Труфанова готовила выставку «Окно в прошлое» больше года. Концепция была проста — показать по одной работе от каждого реставратора. В экспозицию вошло 30 предметов.
Икона «Пророк Михей» в процессе реставрации. Конец XVII — начало XVIII в. Фото: Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева
Открывала выставку местная «Джоконда» — икона XIII века «Господь Вседержитель», дар художника Василия Ситникова перед отъездом в эмиграцию в 1975 году. Иконы домонгольского времени — большая редкость, в России их можно пересчитать по пальцам. А Спас из села Гавшинка, как еще называют «Вседержителя», имеет к тому же исключительные художественные достоинства: его неизвестный автор явно находился под влиянием идей и стиля византийских художников. Реставратор Михаил Баруздин приводил икону в порядок с 1976 по 1979 год.
Реставрация — занятие таинственное: зрители могут оценить состояние произведения до и после, но что составляет суть процесса? «Вы не представляете, что переживает реставратор, глядя в бинокуляр! — рассказывает Ольга Труфанова. — Слой за слоем он удаляет темную олифу и поздние записи и вдруг видит ярчайшие краски, изысканный изгиб губ или глаза. И вот уже вся мастерская сбегается смотреть открывшийся фрагмент, начинаются обсуждения, как расчищать».
Все этапы работы фиксируются в реставрационном паспорте. Сейчас его заполнение регламентировано. «Старые же паспорта полны интересных подробностей, — объясняет Ольга Труфанова. — Читаешь: „Сегодня теплый солнечный день. В 10 утра поставила варить олифу. Варила 2,5 часа, охлаждала ее у рефрижератора“. Или: „Собрались вместе, открыли правое плечо Спасителя. Одни говорят, что это конец XVI века, но мы сходимся на XV веке. Как интересно будет раскрывать дальше!“» На выставке раритетные паспорта представлены рядом с экспонатами.
Прогресс в области реставрации зависит от технологического прогресса как такового. Появляются новые приборы, рентгеновская и инфракрасная съемка, всевозможные виды разбавителей и антисептические лаки, сегодня многое известно о красочных пигментах и прочих нюансах. Полвека назад у специалистов и близко не было этого арсенала. Тем не менее каким-то образом, нередко на чистой интуиции, они иконы расчищали, закрепляли, лечили от плесени. Многие из тех экспонатов до сих пор не нуждаются в «ремонте» — только в наблюдении и щадящей поддержке.
Состояние реставрационной мастерской сегодня, пожалуй, лучшее за все 70 лет. Накоплены опыт и знания, пришло новое поколение энтузиастов, а в ряде вузов появились отделения, где готовят реставраторов русского средневекового искусства.
«Мастерская находится в музее на особом положении, — говорит Ольга Труфанова. — Может быть, потому что директор музея — реставратор, а бывших реставраторов не бывает. Он нам благоволит. Пять лет назад у нас работали пять человек и один секретарь — сегодня штат увеличен до пятнадцати специалистов. И нам еще обещаны один металлист и два реставратора графики. Их не так-то легко найти».
Михаил Миндлин
Директор Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева
За последние три-четыре года наша реставрационная мастерская существенно расширилась, появилось новое оборудование, мы взяли на работу специалистов по реставрации тканей, камня, металла, деревянной скульптуры, количество отреставрированных произведений радикально увеличилось. Как только мы отремонтируем усадьбу Хрящева рядом с монастырем (она взята на музейный баланс в 2018 году), реставрационному отделу отдадут целый этаж. Мы наконец-то сможем развернуть копии фресок Андрея Рублева из Владимира, сделанные Николаем Гусевым в 1956 году, заняться крупными иконами. Реставраторам здесь хватит работы на 100 лет вперед.
