Лукас Файдхербе. «Амур и Психея». Середина XVII в. Фото: Государственный Эрмитаж
«Во всех ты, Душенька, нарядах хороша» — эта реплика из поэмы Ипполита Богдановича «Душенька» (1775) известна русскому уху. Даже тем, кто ничего не слышал о подзабытом авторе Екатерининской эпохи, соединившем в своем произведении с подзаголовком «древняя повесть в стихах» античные мифы, знаменитую новеллу Апулея, жившего во II веке н.э., и мотивы русских народных сказок.
В отличие от трудов Богдановича беломраморные «Амур и Психея» (1800–1803) и «Поцелуй Амура и Психеи» (1794–1797) итальянца Антонио Кановы для Эрмитажа вещи харизматичные. Эти два узелка уже могли бы стать основой выставки о причинах устойчивой популярности истории об Амуре (другой ник — Эрот) и Психее (что означает «душа» — часто она изображалась в виде девушки с крыльями, летящей птицы или бабочки). История любви этих двух созданий, соединяющая земную девушку и вздорное божество, размышления о том, бессмертна ли человеческая душа, и любовь художников всех времен к чувственным эротическим образам — вот основы необыкновенного долголетия апулеевского сюжета.
Федор Толстой. «Летящая Душенька» («Летающая Фортуна»). 1808. Фото: Государственный Эрмитаж
Но куратор эрмитажной выставки «„Психея, душенька…“ Литературный сюжет — от античности к русскому классицизму» Юлия Семенова решила докрутить сюжет, добавив к сотне произведений из своего собрания на темы Апулея еще 16 (вся сюита состоит из 64) рисунков Федора Толстого на темы «Душеньки» Богдановича из собрания Третьяковской галереи. Они были приобретены Павлом Третьяковым у дочери известного медальера. Столичные коллеги проявили музейную солидарность, что, как заметил на вернисаже гендиректор Эрмитажа Михаил Пиотровский, особенно ценно во времена пандемии. Показ изысканной ручной графики (тушь, перо, большой формат) Толстого, знатока античности, достигает сразу нескольких целей. Это и знакомство публики с античным сюжетом, и интересный образец «классики-классики». Толстой рисует «Душеньку» в 1820–1833 годах, через полвека после публикации поэмы Богдановича. Он убирает «славянизмы», перед нами голая во все смыслах античность. Единственное исключение — рисунок «Душенька по приказу Венеры достает у Кащея золотые яблоки». Пришлось нарисовать Змея Горыныча. В финальном рисунке «Амур приводит к богам прощенную Венерой и вновь прекрасную Душеньку» Толстого больше занимает не воссоединившаяся пара, а три грации, помещенные в центр листа.
Императорский фарфоровый завод. Ваза в форме кратера с росписью по сюжету поэмы «Душенька». 1889. Фото: Государственный Эрмитаж
Остальная часть выставки — это путешествие длиной в два с половиной тысячелетия. От хиосского глиняного кубка VI века до н.э. с изображением мужчины, несущего на указательном пальце правой руки бабочку (о спасении своей души он задумался), до двух ваз, созданных в 1889 году на Императорском фарфоровом заводе (здесь Душенька срисована с иллюстраций Толстого). Между ними — огромная иконография. Из античности — терракотовые «Эрот и Психея», золотая серьга с подвеской в виде Эрота, прижимающего к груди бабочку, стеклянный сосуд для благовоний (пиксида) с изображением Эрота. За ними следуют лиможские эмали, две тарелки «Сцены из истории Психеи». За скульптуру, кроме Кановы, отвечают мраморы Этьена Мориса Фалько- не («Грозящий Амур» и «Психея»), Джон Гибсон («Психея, несомая купидонами»).
Почетное место занимают античные инталии и камеи. Резьба по сверхтвердым минералам всегда вызывает уважение. Будь то сердоликовая инталия «Эрот сжигает бабочку на огне» или яшмовый «Гермес, держащий в руке бабочку». Но минималистичная камея из белого стекла «Амур и Психея» с силуэтным изображением влюбленной пары трогает больше всего.
Государственный Эрмитаж
«Психея, душенька…» Литературный сюжет — от античности к русскому классицизму
До 28 марта
