Выставка «Русская сказка. От Васнецова до сих пор». Фото: Государственная Третьяковская галерея
Российские музеи примерно в одинаковом положении: недополученная за дни изоляции прибыль составляет миллионы рублей. У крупнейших столичных, таких как Пушкинский или Третьяковская галерея, упущенный доход равняется 2–3 млн руб. в день, у других речь идет о 5–6 млн руб. в месяц. Музеи, связанные с сезонным туризмом — к примеру, Владимиро-Суздальский музей-заповедник, музеи-заповедники «Петергоф» и «Царское Село», — мартовский и даже апрельский «локдаун» смогут пережить (зимние месяцы у них далеко не самые прибыльные), но если они останутся закрытыми и в мае, ситуация для них тоже станет критической, ведь самостоятельно заработанные деньги составляют от 50 до 70% бюджета современного успешного музея. Сейчас доходов нет, а расходы остаются почти прежними — на содержание зданий, хранение коллекций, зарплату.
Немного утешает, что в государственных музеях работников никто увольнять не собирается; многие из них трудятся удаленно, для людей, чье присутствие в музеях необходимо, стараются вводить бонусы (например, доставку на работу на машине). Некоторые группы сотрудников оказались в состоянии простоя (теоретически им должны выплачивать две трети зарплаты). В частных учреждениях культуры все сложнее.
Картинный зал — один из парадных залов Большого Царскосельского (Екатерининского) дворца — создан по проекту Франческо Растрелли в 1750-х гг. Фото: ГМЗ «Царское Село»/Tsarskoye Selo State Museum
Многие музеи уже однозначно отменили или перенесли часть проектов, особенно связанные с западными партнерами (те и сами в карантине, плюс выросший курс евро). Крупных летних выставок, по-видимому, ни у кого не будет; есть надежда на то, что осенние и зимние все же состоятся.
Новых экспозиций сегодня, конечно, никто не строит — зато работа в интернете упорядочивается и становится все профессиональнее. Нет сомнений, что свою просветительскую функцию музеи смогут выполнить — но денег на этом не заработать, ведь сейчас потенциальные потребители их продукта — это тысячи (или даже, страшно сказать, миллионы) россиян, лишившиеся дохода. Платный контент им предложить невозможно. Очевидно, что без помощи учредителей — в случае государственных музеев это Министерство культуры, региональные и муниципальные власти — музеи не справятся.
Выставка Татьяны Назаренко «Будущее в прошлом». Фото: MMOMA
Тем временем мировые музеи тоже отчитываются об убытках — и сокращении штатов. Хуже всего обстоят дела в США, где количество подтвержденных случаев COVID-19 уже превысило суммарное их число в Китае и Италии. Метрополитен-музей прогнозирует дефицит годового бюджета в размере до $100 млн. Президент музея Дэниел Вайс пока что обещал платить зарплату сотрудникам до 2 мая; в музее думают о беспрецедентном шаге — потратить деньги из эндаумент-фонда. Музей современного искусства Сан-Франциско не досчитается к концу финансового года (20 июня) более 40% бюджета. Список можно продолжать долго; в огромном количестве американских музеев уволены работники, занятые частично (например, на полставки), и фрилансеры.
Трудно представить себе, как будут выбираться из финансовой ямы итальянские музеи, да и вся экономика страны, около 60% дохода которой связано с культурным туризмом. В Италии почти 5 тыс. музеев, которые посещает 128 млн человек в год (данные за 2018 год). Сейчас все они не работают. Музеи только семи северных регионов, закрытых на карантин первыми, ожидали собрать с посетителей свыше €30 млн в год — теперь они недополучат как минимум четверть этой суммы. Национальный музей современного искусства в Риме (MAXXI) сообщает о недополученной прибыли в размере €2,5 млн.
«Армянский импрессионизм. От Москвы до Парижа». Фото: Музей русского импрессионизма
Примерно столько же — €2 млн евро так называемых активных денег — может терять в месяц комплекс Государственных музеев Берлина, в который, в частности, входят Пергамский музей и Старая национальная галерея.
The Art Newspaper Russia обратилась к директорам 12 российских музеев — федеральных, муниципальных и частных — с вопросами о проблемах, связанных с их закрытием для публики из-за пандемии коронавируса:
1. Какие финансовые потери понес и еще понесет ваш музей?
2. Как изменились ваши выставочные планы, какие проекты вам пришлось отменить или перенести?
3. Как вы планируете справляться с кризисом?
Зельфира Трегулова, генеральный директор Государственной Третьяковской галереи
Мы подсчитали сумму упущенного дохода по аналогии с прошлым годом, учитывая, что он был самым успешным в истории Третьяковской галереи. А 2020 год обещал быть еще успешнее, учитывая показатели первого квартала. Так вот, наш упущенный доход — 2,7 млн руб. в день. При этом содержание всех наших зданий — около 1 млн руб. в день.
Естественно, у нас в связи с карантином передвигаются все выставки. Мы уже не открыли две выставки современного русского искусства — коллекцию Дмитрия Коваленко и дар Владимира Смирнова и Константина Сорокина, и сейчас мы не открываем проект «Ненавсегда. 1968–1985». Они частично подготовлены и состоятся. Что касается зарубежных проектов, то мы перенесли на март следующего года выставку современного индийского искусства. На осень запланировано два больших проекта с Германией. Один из них — «Романтизм. Мечты о свободе», очень интересная выставка с современным подходом. Нам удалось привлечь к работе над ней великого архитектора Даниеля Либескинда. Он предложил решение, которое будет прорывом в музейном деле. Будем ждать, посмотрим, как будут разворачиваться события. Если мы откроемся в мае, то сможем продлить выставку «Русская сказка».
Мы никого не уволили и не имеем права этого делать: мы государственный музей. И когда мы откроемся, нам потребуются все наши сотрудники. Но часть зарплаты мы платим из внебюджетных доходов, то есть это проблема: насколько у нас хватит «подушки безопасности», накопленной за успешное время, чтобы продолжать это делать? У нас, конечно, более стабильное положение, чем у многих меньших музеев. Еще до официального объявления режима изоляции часть сотрудников мы отправили на удаленную работу. Совещания мы проводим онлайн — никакой разницы с офлайном нет. Так что мы серьезно работаем над важнейшими проектами, включая проект реконструкции здания на Крымском Валу. Еще мы сейчас работаем над интернет-проектами, в том числе серьезными профессиональными съемками. В течение двух недель они будут закончены и доступны.
Марина Лошак, директор Государственного музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина
Точно потери мы подсчитать сейчас не можем. За один день прибыль музея — плюс-минус 2 млн руб. Это билеты, лекции — весь объем услуг, которые мы обычно предлагаем. Но еще серьезнее — моральные потери.
Про выставочные планы что-то сказать пока трудно. Мы — один из музеев с широкими международными контактами. Думаю, на ближайшие полтора-два года мы должны пересмотреть свою линию поведения, поменять планы, сосредоточиться на новых креативных проектах, которые мы можем сделать в новом формате, которые не разочаровали бы наших зрителей. Французские музеи и наши самые активные партнеры — итальянские музеи находятся в тяжелом состоянии, и по самому оптимистическому прогнозу им понадобится не меньше полутора лет, чтобы прийти в себя. А у нас в этом году запланировано два больших проекта, связанных с итальянским искусством, с неаполитанским Музеем Каподимонте. Надеюсь, когда все наладится, мы откроем выставку из его собрания. Представитель итальянской компании Mondo Mostre и директор Музея Каподимонте Сильвен Белланже подтвердили, что по-прежнему мечтают осуществить проект в нашем музее.
Конечно, мы рассчитываем на государственную помощь, рассчитываем и в дальнейшем получать зарплаты, даже чуть большие. За время простоя у нас нет заработанных нами денег, а это 50% нашего бюджета. Но, когда мы откроемся, машина начнет крутиться, мы все восполним, и народ пойдет, и настроение будет лучше. Что касается спонсоров, то неизвестно, в какой форме они выйдут из кризиса. Если в неплохой, то нас не бросят.
За время простоя мы многое сделали для приведения зданий в порядок: что-то отремонтировали, что-то отчистили. Сейчас в музее работают сотрудники, от которых зависит его физическое состояние. Их привозят на работу два водителя, так что они на метро не ездят. Но это только люди до 60 лет, что важно!
Светлана Мельникова, директор Государственного Владимиро-Суздальского музея-заповедника
В марте 2020 года Владимиро-Суздальский музей-заповедник заработал в два раза меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Если, к примеру, музей до конца 2020 года не примет ни одного иностранного туриста, то только по этому направлению потери составят более 50 млн руб. Убытки по направлению внутреннего туризма пока сложно просчитать: все будет зависеть от времени, в течение которого музей-заповедник будет закрыт для посещения. Одновременно с потерями, связанными с продажей билетов, музей недополучит средства от проведения мероприятий событийного туризма, часть из которых точно в этом году уже не состоится, от продажи сувениров. Кроме того, для экономии средств на обязательные выплаты сотрудникам нам, возможно, придется отказаться от ряда проектов, в том числе связанных с созданием новых экспозиций и реставрацией памятников, которые мы планировали осуществить за счет прибыли.
Но сохранить коллектив и поддержать людей — сейчас это первостепенная задача. В связи с закрытием те сотрудники, которые не могли выполнять свою работу (экскурсоводы, смотрители, кассиры, продавцы сувенирной продукции), были в соответствии с действующим законодательством отправлены на простой. Время простоя оплачивается.
Мы уверены, что карантинные меры, которые принимаются в нашей стране, позволят справиться с пандемией. Все заявленные на осень и зиму выставки и мероприятия остаются в планах музея. Главными выставками в этом году для себя мы считаем две — посвященные 75-летию Великой Победы и 100-летию «Русского исхода».
Коллектив музея-заповедника очень надеется на помощь государства и благотворителей. Министерство культуры это понимает, поддерживает нас. Нам, как и всем учреждениям культуры, без помощи со стороны не обойтись. К слову, на регистрации в Минюсте находятся документы на создание фонда развития нашего музея. Мы приглашаем всех, кто может помочь, к совместной реализации реставрационных и выставочных проектов. На балансе нашего музея находится семь объектов из списка всемирного наследия ЮНЕСКО, едва ли не по всем мы планировали провести работы в этом году — здесь мы очень просили бы меценатов нас поддержать.
Хотелось бы также обратить внимание государства и спонсоров на тяжелое положение наших коллег из частных музеев. Сегодня есть много достойных частных музейных институций, созданных энтузиастами, коллекционерами. Не всегда у их истоков стоят крупные предприниматели. Во Владимире, например, можно назвать Музей ложки. Есть такие милые, с домашним теплом созданные музеи и в Ярославле, и в других городах. Их единственным источником дохода и содержания является продажа билетов и сувениров. Они тоже помогают людям в период изоляции организовать досуг, реализуют интернет-проекты. Эти музеи играют большую просветительскую роль и наряду с государственными и муниципальными музеями привлекают туристов в регионы. Хотелось бы, чтобы и о них не забыли в это непростое время.
Владимиро-Суздальский музей-заповедник вынужден был приостановить процедуру проведения конкурса на разработку проектно-сметной документации по реставрации трех памятников, входящих в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Надеемся, что хотя бы к части из них мы вернемся в этом году. Отменены закупки техники и оборудования. Вместе с тем продолжаются реставрационные работы в Доме-музее Столетовых. Продолжается работа по смене экспозиции в Музее хрусталя во Владимире, возрождение экспозиции «Сплетенье судеб» в Суздале, работа над концепцией отдельных экспозиций детского музейного центра. Мы готовы работать в любых условиях. У нас перед глазами пример наших предшественников, сохранивших культурное наследие в годы военных испытаний, — нам несравненно проще. Мы чувствуем внимание как со стороны государства, так и со стороны наших посетителей. Количество подписчиков и просмотров на интернет-ресурсах растет. Значит, мы нужны. Значит, мы будем работать. Значит, все обязательно будет хорошо!
Елизавета Лихачева, директор Государственного музея архитектуры им. А.В.Щусева
Мы уже потеряли больше 3 млн руб. — на билетах, закрытии кафе, различных мероприятиях, которые мы с нашими партнерами планировали провести в музее. Мы рассчитывали на спонсорскую помощь, но теперь ее не будет. Сейчас мы пересматриваем все контракты, поэтому точно сказать, сколько денег мы еще потеряем, я не могу.
Выставочные планы: мы все сдвигаем. Выставка фресок калязинского монастыря должна была открыться 10 апреля. Она смонтирована; как только закончится карантин, мы сразу сможем ее открыть. Пока непонятно, что будет с проектом, посвященным архитектуре войны; сейчас нельзя закупить материалы, монтировать конструкции. Дальнейшие планы изменятся. Часть из них связана с европейскими партнерами. Но все, что зависит от нас, мы сделаем. Мы продолжаем работать.
Мы никого не уволили, не отправили в отпуск без сохранения содержания. Те, у кого есть возможность работать дома, работают там. Мы с Министерством культуры ведем разговор о субсидиях, стараемся ситуацию удержать. Но, поскольку форс-мажор не объявлен, мы должны выполнять все финансовые договоры. Если платежи не отсрочат, если нам не поможет государство, музею придется объявлять себя банкротом.
Василий Церетели, исполнительный директор Московского музея современного искусства
Я пока не готов обсуждать карантин, потому что еще слишком мало времени прошло.
Могу только сказать, что мы продолжаем готовить все выставки этого года: Кирилл Данелия, Микеланджело Пистолетто — все по плану. После 12 апреля мы будем готовы анонсировать новые даты.
Все сотрудники остались на своих местах, все в карантине и работают из дома. Поддержку будем ждать от спонсоров — на реализацию проектов и прочих задач.
Анна Трапкова, генеральный директор Музея Москвы
Мы начали подсчитывать потери от режима изоляции еще до его объявления. Уже в феврале и первых числах марта пошло сокращение количества запросов на организованные детские посещения и лекционные занятия Детского центра. Был достаточно большой объем возврата. Особенность бюджета Музея Москвы — в том, что наш внебюджетный доход базируется не только на билетах, но и на спецпроектах, и на совместных партнерских мероприятиях. Это и маркеты во дворе музея, и фестивали, и тот же спектакль «Борис» в постановке Дмитрия Крымова.
Понятно, что и после открытия музея людей нельзя будет привлекать на массовые мероприятия. Так что мы занимаемся тактическим реагированием. Для нас важно сейчас перестроить свою работу, переместить фокус на проекты онлайн. Не хочется ничего отменять — выставки, запланированные на апрель, мы также стремимся переводить в онлайн. Это не даст нам прибыли, но, так как переход активно поддерживается нашими учредителями, есть ощущение, что эта деятельность может быть материально обеспечена. Такая схема может не работать с музеями, которые делают большие выставки с зарубежными экспонатами, но в нашем случае, когда мы делаем проекты, основанные на собственной коллекции, мы можем перестроиться.
Каждый месяц простоя нам обходится примерно в 5 млн руб. И 70% внебюджетной прибыли — это для нас не абстрактное «развитие музея», это наши зарплаты, добавки, которые позволяют вывести их на качественный уровень. Очень важно сохранить их. Мы пытаемся как можно больше людей перевести на удаленную работу, чтобы обеспечить им все выплаты на время карантина. И я надеюсь, что наш учредитель — Департамент культуры города Москвы — нам в этом поможет. У нас и сейчас работают смотрители. Не секрет, что наши помещения находятся в плохом состоянии, так что необходимо не допустить аварийных ситуаций.
Антон Белов, директор Музея современного искусства «Гараж»
Понятно, что потери от карантина будут большие, начиная с выручки от билетов и наших карт лояльности. Возможно, мы потеряем часть партнеров и патронов, которые будут осуществлять спасение своего бизнеса. Однако сейчас могу сказать, что пока и патроны и партнеры подтверждают свои платежи. Мы в стадии подписания договоренностей с новым партнером по онлайн-программам. Так что я не могу сказать, что произошел какой-то обвал, но если режим самоизоляции будет продолжаться, то дальнейшие потери неизбежны. Но в то же время у нас сокращаются офлайн-активность и командировки сотрудников.
Очевидно, нам придется переносить Триеннале современного искусства на осень, потому что непонятно, когда окончится изоляция. Так что будут какие-то изменения и сокращения планов. Что касается размера потерь от карантина, то цифры пока трудно назвать, ведь кроме стоимости входных билетов мы теряем на отмене лекций, кинопоказов, на закрытии кафе и книжного магазина. Точно мы суммарных потерь не считали, но приблизительно теряем 1 млн руб. в день.
Елена Кальницкая, генеральный директор Государственного музея-заповедника «Петергоф»
«Петергоф» — сезонный музей. В этом году туристический поток явно сократится, иностранных туристов будет мало, да и то непонятно когда… Музей самостоятельно зарабатывает до 70% необходимого бюджета, так что потери будут большие. Это остро скажется на реставрационных проектах, ведь многие из них осуществляются как раз на эти деньги. Скорее всего, в этом году музей не сможет открыться в срок, к 1 мая. Следовательно, мы будем нести колоссальные убытки. Ситуация осложняется тем, что на конкурсы уже не приходят подрядные организации: подряды на большие суммы требуют большого финансового обеспечения от фирм.
«Петергоф» продолжает готовить выставки, идет работа над буклетами и каталогами, но проведение многих ежегодных мероприятий под вопросом. Уже отменен ежегодный весенний праздник фонтанов, однако продолжается подготовка осеннего, сентябрьского спектакля на Большом каскаде. Особенно жаль, что нам не удастся провести запланированные мероприятия к юбилею Победы в мае. Все наши отложенные идеи и проекты обязательно будут реализованы. Мы видим и понимаем, насколько важны сейчас онлайн-проекты. Например, онлайн-экскурсию с генеральным директором ГМЗ «Петергоф» по любимому всеми музею «Государевы потехи» посмотрели 150 тыс. человек, а зрителями прямого эфира из Большого дворца с Олегом Ганцевым, одним из наших лучших экскурсоводов, стали 50 тыс. человек. На сайте музея-заповедника в эти дни появилась полная версия мультимедийного шоу #Императрица2019, посвященного Екатерине Великой. Благодаря поддержке канала «Культура» у нас появилась возможность выложить в открытый доступ новый исторический документальный сериал «Другие Романовы», который снимался в Петергофе и посвящен неизвестным и малоизвестным персонажам в истории династии.
Коллектив ГМЗ «Петергоф» — единая большая семья. Нас 1,7 тыс. Конечно, в трудной ситуации не был уволен ни один человек. Около трети штата переведено на работу в удаленном доступе. Все службы, обеспечивающие жизнедеятельность комплекса, работают в обычном режиме.
Ольга Свиблова, директор Мультимедиа Арт Музея, Москва
Точных потерь я назвать пока не могу. Музей зарабатывает 90% внебюджетных средств от продажи билетов, 10% — образовательная деятельность, помимо Школы Родченко. На этом мы зарабатываем около 60 млн руб. в год. А сейчас мы потеряем за месяц 5–6 млн руб. При этом самое посещаемое время у нас — октябрь — ноябрь и март — апрель. Если учесть, что наш бюджет — 201 млн руб., то это его значительная часть. В прошлом году нам удалось получить 12 дополнительных ставок, ведь наш коллектив очень маленький, всего 170 сотрудников, включая электриков, сантехников и лифтеров. Еще надо учесть, что мы оплачиваем транспортировку зарубежных выставок и у нас больше половины таких проектов. Мы делаем дорогие зарубежные выставки. Например, ретроспектива Лучо Фонтаны стоила около €1 млн.
Пока мы никак не изменили планы. Мы будем делать все, что обещали, выполним все контрактные обязательства, просто кое-что отодвинем. Например, на сентябрь планировалась выставка Кита Тайсона. Это дорогой проект, который британский художник делает специально для нас, он будет в конце года. У нас застряла выставка знаменитой американки Сэнди Скоглунд, которую мы собираем в Италии и Испании. Мы не знаем, когда закончится карантин, но, как только откроемся, мы доделаем Фотобиеннале, программа которой утверждена. Две выставки, оплаченные нами, уже приехали. К сожалению, транспорт оплачен только в одну сторону, а отправку нам надо будет оплачивать уже по новому курсу евро. При этом бюджет давался нам при курсе евро 32 руб. Как институция, которая импортирует выставки, мы теряем на падении рубля.
Следующий год — год 25-летия нашего музея, и мы к нему серьезно готовимся. Я не знаю, на что у нас хватит средств, но мы все время ходим по минному полю. Как только хочется расслабиться и просто работать, тут же взрывается мина. Но во время всеобщей паники культура вселяет в нас веру, что все наладится.
Ольга Таратынова, директор Государственного музея-заповедника «Царское Село»
«Царское Село» — музей с ярко выраженной сезонной посещаемостью. В высокий сезон посетителей у нас в разы больше, чем в осенне-зимний период. В среднем в день в низкий сезон нас посещало до 2 тыс. человек. Снижение посещаемости и, соответственно, доходов мы начали ощущать в феврале. В апреле посещаемость обычно начинает возрастать. Традиционно эксплуатационные затраты осенью — весной выше, чем доход, в это время всегда работали «в минус», тратя заработанное летом. Понятно, что сегодня ситуация непростая, и наши финансовые потери будут зависеть от того, как долго продлится эта пауза. Финансово мы страдаем и от того, что приостановил работу наш отель «Екатерина».
Когда видишь молчащий дворец, безлюдные парки, то невольно пытаешься представить себе, что чувствовали сотрудники в 1941 году, покидая это все. И понимаешь, что сейчас главное — не деньги, а здоровье и жизнь людей. Конечно, финансовые последствия для всех будут тяжелыми. Одновременно происходит «перестройка организма». Оказалось, многое можно делать дистанционно. В онлайн-работе мы перешли на совершенно другой уровень. Мы продолжаем готовить все запланированные выставки, в том числе те, которые посвящены 75-летию Победы.
Как и другие музеи, ожидаем от Минкультуры корректировки государственного задания, перераспределения плановых объемов государственных услуг и работ и ключевых показателей, в первую очередь по посещаемости. Насколько мы знаем, такое решение готовится по результатам мониторинга. В числе наших меценатов — компания «Газпром», благотворительный фонд «Транссоюз», «Газпром трансгаз Санкт-Петербург». Мы верим, что они не откажутся от своих обязательств.
У нас огромный объем ремонтных и реставрационных работ. Все они приостановлены. До объявления с 28 марта в Петербурге особого режима, после приостановки работы музея с 18 марта, 42% сотрудников были в отпуске или работали дистанционно. У тех, кто непосредственно связан с приемом посетителей, в том числе у экскурсоводов и смотрителей, вынужденный простой (28% от общего числа сотрудников). Всего в штате около 800 человек. В данный момент большинство на карантине. Разумеется, работает служба безопасности. Мы контролируем температурно-влажностный режим в помещениях — это гарантирует сохранность интерьеров и предметов.
Юлия Петрова, директор Музея русского импрессионизма
Прямые потери составляют на сегодня уже более 5 млн руб. К нулю свелись доходы от продажи билетов в музей (сейчас их можно купить с открытой датой. — TANR), экскурсий, мероприятий просветительской программы для детей и взрослых, не работает музейный магазин. Отменились или перенеслись и некоторые партнерские проекты. При этом с первого дня закрытия музея посетители имеют возможность оформить возврат билетов, в том числе абонементов, даже если часть занятий по ним уже была проведена. Главная проблема — в том, что пока невозможно спрогнозировать границы этого кризиса.
Мы продолжаем работу над всеми выставками, включая международные проекты 2021 года, но график открытий, скорее всего, изменится. Конечно, мы хотим продлить текущую выставку Юрия Анненкова. Она проработала совсем недолго, а это объективно один из лучших наших проектов. Произведения на выставку предоставила 31 коллекция, в том числе многие государственные музеи. К сожалению, карантин очень тормозит работу; даже сотрудники музеев не могут сегодня предположить, когда соберется комиссия, чтобы рассмотреть вопрос о продлении договоров с нами. Запланированные до конца года выставки Сергея Виноградова и Эжена Каррьера, очевидно, сдвинутся. Намеченная на 2021 год выставка японского импрессионизма, думаю, переноситься не будет.
Со стороны государства мы рассчитываем на обещанные налоговые каникулы и отсрочку по уплате страховых взносов. И со спонсорами, конечно, ведем постоянную работу, их поддержка актуальна как никогда.
Никаких изменений в штате не произошло. Администраторы и гардеробщики — внештатные сотрудники, и по договору мы оплатили им все отработанные в марте смены. Сейчас смен нет, как не бывает их в период смены экспозиции или летом у гардероба. Смотрителей в классическом понимании в музее никогда не было, за порядком в залах следят сотрудники службы безопасности, и музей находится под их контролем.
Елена Титова, директор Всероссийского музея декоративного искусства
Хотя музей сейчас временно закрыт для посещения, мы продолжаем работать, и в каком-то смысле даже с удвоенной силой. Во-первых, задействованы в полном объеме все службы, обеспечивающие хранение произведений, а также охрана. Составлен график дежурства руководства музея. Во-вторых, переведенные на удаленный режим сотрудники занимаются разработкой онлайн-программ, продолжается подготовка выставок. Поначалу было сложно наладить коммуникацию (все-таки коллектив привык общаться лично), но постепенно адаптировались. Мы рассматриваем эту ситуацию как стимул активизировать нашу просветительскую деятельность в Сети. Мы к этому давно шли, но сегодня есть и необходимость, и возможность максимально освоить онлайн-пространство. Я считаю, что это прекрасный задел на будущее.
К сожалению, музей пока не научился зарабатывать онлайн, поэтому доходы от продажи билетов, экскурсий, абонементов на лекции и образовательные программы, а также сувенирной продукции — все это наша недополученная прибыль, те средства, на которые мы очень рассчитывали. Конкретные цифры озвучивать не буду, но скажу сразу, что музейный бюджет придется серьезно скорректировать, урезать наши расходы.
Разумеется, мы рассчитываем и на помощь нашего учредителя, Минкульта, и на наших постоянных партнеров и спонсоров. Несмотря на исключительные обстоятельства и большую неопределенность, пока никто не отказывается от заранее оговоренных обязательств, фонд развития музея продолжает работать. Это довольно скромные средства, но сейчас любая помощь ощутима.
По согласованию с партнерами мы перенесли уже запланированные выставки на полтора-два месяца вперед, но окончательно сроки пока не определены. Я надеюсь, что в конце лета — начале осени нам удастся реализовать все задуманное. В конце августа мы надеемся открыть выставку «Мода и авангард» (этот кураторский проект уже был показан в Нижнем Новгороде), где объединим музейные вещи и работы молодых дизайнеров. Продолжается работа над выставкой из нашего собрания «Принцип матрешки», которая должна открыться в Триесте в октябре. Мы постоянно на связи с итальянскими коллегами.
