Сергей Шутов. «Небесные силы железного города». Фрагмент. 2007. Фото: Архив Сергея Шутова
С тех пор как в далеком 1889 году писатель Оскар Уайльд в эссе «Упадок искусства лжи» выдвинул смелую гипотезу, что жизнь подражает искусству («…искусство предлагает определенные прекрасные формы, с помощью которых жизнь может реализовать свою энергию»), от арта ждут визионерских прозрений: что случится с человечеством за горизонтом нынешних возможностей, в том числе как будет проходить — и будет ли — колонизация космоса?
Дизайн на орбите
Тема «искусство и космос» огромна, и ее можно разделить на несколько векторов. Во-первых, это необъятное море любительского (в благородном смысле слова) творчества. Человеком-символом массового увлечения космической темой в России долгое время был легендарный космонавт и художник-любитель Алексей Леонов (1934–2019). Во-вторых, если перейти в профессиональную сферу, есть целый ряд дизайнеров, создающих прикладные вещи для космоса. Абрис ракет, скафандры, интерьеры орбитальных станций, вся сопутствующая символика и прочее разработаны в том числе людьми с художественным образованием. В советской космической отрасли среди этих мастеров были ныне здравствующий московский живописец Клара Голицына (р. 1925) и Вячеслав Орлов (1939–2021), отец главного редактора TANR Милены Орловой. Также известно, что уже в наше время революционные скафандры для полетов на SpaceX придумал дизайнер кинокомпании Marvel Хосе Фернандес.
Хосе Фернандес. Дизайн скафандра SpaceX. 2020. Фото: Robyn Beck / Getty Images
В-третьих, есть профессиональные визуализаторы перспективных разработок инженеров и ученых. Еще в 1975 году в Исследовательском центре Эймса в составе НАСА озаботились вопросом, как будут выглядеть колонии-поселения землян в космосе, придумали три их вида (сфера, цилиндр и колония в виде гигантских колец) и пригласили художников все это нарисовать. В результате работы иллюстратора Рика Гидиса, художника Роберта Макколла (1919–2010) и дизайнера Сида Мида (1933–2019) сильнейшим образом повлияли на массовую культуру. Роберт Макколл иллюстрировал произведения фантаста Айзека Азимова и делал плакаты к космическим фильмам Стэнли Кубрика, а Сид Мид, лидер «концепт-арта» — направления, чья задача — визуально представить идею фильма или книги, — распространил свой визионерский талант на все сферы жизни, от интерьерного дизайна до автомобилей. Среди прочего он создал визуальный мир культового фильма «Бегущий по лезвию» (1981). Когда два года назад Сид Мид умер, на его смерть откликнулся даже Илон Маск.
Произведение Сида Мида. Художник прославился работой над фильмами «Звездный путь», «Бегущий по лезвию», «Трон», «Джонни-мнемоник». Фото: Courtesy of the Artist
Жесткое приземление
Еще один вектор глобального движения «искусство и космос» — это постмодернизм, деконструкция космического мифа. На ниве иронического переосмысления космической темы особенно преуспели русские художники, и понятно почему. Полет Юрия Гагарина был самым большим достижением СССР, за полвека активной пиар-эксплуатации подвиг превратился в сказку, а сам космонавт с его фотогеничной внешностью и лучезарной улыбкой начал восприниматься как фольклорный герой. Реакцией на такую идеализированную историю стала, например, инсталляция Ильи Кабакова «Человек, улетевший в космос из своей комнаты» (1986). Художник показал, из какой беспробудной тоски и идеологического мусора рождалась космическая легенда, что оборотной ее стороной был эскапизм.
Илья и Эмилия Кабаковы. Проект инсталляции «Центр космической энергии». 2003. Художников интересует не сам космос, а утопия его тотального освоения. Фото: Илья и Эмилия Кабаковы
Олег Кулик в работе «Космонавт» (2002) лишил покорителя космоса даже минимального ореола героизма, превратив, по сути, в неодушевленный предмет, болтающийся в воздухе. Дезавуирование советского космического мифа порождает все новые и новые интерпретации, и наверняка мы увидим их на выставках в апреле 2021 года.
Космический постмодернизм не чужд и западному миру. В 2020-м сеть HBO выпустила комедийно-фантастический сериал «Авеню-5» с Хью Лори в главной роли. Если раньше в фильмах действовали смелые покорители галактик, то сейчас — ленивые туристы, совершающие круиз вокруг Сатурна и попавшие в нештатную ситуацию.
В инсталляции «Космонавт» Олег Кулик представил фигуру в позе эмбриона, связанную трубкой-пуповиной со всеобъемлющей матерью-природой. 2003. Фото: Архив художника
Искусство гравитации
Искусство и космос «взаимодействуют» в кино, и это место силы, больших бюджетов, ярких талантов и новых идей. Жанр кинофантастики был востребован во все времена, но в 2010-е годы он пережил невероятный взлет. (Иногда кажется, что высадка летательного аппарата Perseverance на Марсе 18 февраля 2021 года была ответом инженеров и ученых на вызов киношников.) Один за другим в прокат выходили блокбастеры со звездными актерами, снятые за внушительные деньги и приносившие еще более фантастические дивиденды. «Гравитация» (2013) с Сандрой Буллок и Джорджем Клуни при бюджете $100 млн заработала $763 млн, «Интерстеллар» (2014) с Мэттью Макконахи с бюджетом $165 млн собрал $705 млн, «Марсианин» (2015, бюджет $108 млн) и Мэтт Дэймон в качестве главного героя принесли $630 млн, «Прибытие» (2016, бюджет $47) с Эми Адамс имело сборы $205 млн. Список можно продолжать.
Новая волна фантастических фильмов отличалась глубокой научной проработкой. Консультантом «Интерстеллара», например, был физик-теоретик Кип Торн, и позже он написал книгу «„Интерстеллар“. Наука за кадром». Роль художника в этих лентах не всегда очевидна, точнее, художественная составляющая складывается из усилий операторов, инженеров, осветителей и специалистов по компьютерным эффектам.
В «Гравитации» сверхзадача состояла в почти осязаемом эффекте космической невесомости. Героиню большую часть времени снимали в кубе из светящихся LED-панелей, вокруг нее по орбите вращалась камера, что и позволило создать иллюзию свободного полета.
«Бесконечная зеркальная комната — души в миллионах световых лет от нас». 2013. Москвичи могли видеть эту работу Яёи Кусамы в «Гараже» в 2015 году. Фото: AFP Photo / Robyn Beck / Eastnews
Зрители во Вселенной
Contemporary art не может соперничать с кино по зрелищности, но может создать эффект присутствия — объективную реальность, данную человеку в ощущении. В этом смысле предсказательный эффект может быть сильнее: то, что мы можем почувствовать, мы, скорее всего, сможем и осуществить.
Один из лучших материализаторов космоса — одержимая идеей бесконечности Яёи Кусама (р. 1929). Еще в 1960-е Кусама придумала свои «Бесконечные зеркальные комнаты» и на протяжении десятилетий совершенствовала их концепцию: убирала из них расписные тыквы, выключала свет, оставляла точечные светильники, которые, умножаясь в зеркалах, создавали иллюзию Млечного пути. В 2015-м выставка Кусамы проходила в «Гараже», и московский зритель мог лично опробовать магию ее комнат. Считается, что она исследует взаимосвязь человека со Вселенной и одновременно, оставляя зрителя один на один с мириадами звезд, дает ощутить космическое одиночество. В данный момент ретроспектива Яёи Кусамы работает в Тейт Модерн в Лондоне. Она продлится целый год — до марта 2022-го.
The Weather Project. 2003. Гигантская инсталляция художника Олафура Элиассона в Турбинном зале Тейт Модерн. Фото: In Pictures Ltd./Corbis via Getty Images
Если визионерство Кусамы — симпатичный и не пугающий вариант межгалактических путешествий, то датско-исландский художник Олафур Элиассон (р. 1967) прославился материализацией космического апокалипсиса. В 2003 году в Турбинном зале Тейт Модерн он показал впечатляющую инсталляцию The Weather Project. В конце зала он поместил гигантский круг солнца, сделанный из сотен моночастотных ламп, в свете которых все цвета, кроме желтого и черного, стали невидимыми. Пространство погрузилось в черно-желтое марево. Фантасмагоричности происходящему добавляли зеркальный потолок и клубы искусственного тумана. Это была прекрасная возможность увидеть и отчасти ощутить, как будет выглядеть мир в случае экологической или техногенной катастрофы.
«Облачные врата» (2004–2006) Аниша Капура в Миллениум-парке в Чикаго иллюстрируют теории о преломлении пространства и времени. Фото: Patrick Gorski/NurPhoto via Getty Images
Замечательный художник-визионер — Аниш Капур (р. 1954). Редко какие объекты так наглядно, как его «скульптуры», иллюстрируют искривление пространства и дают надежду, что если подобные метаморфозы возможны с пространством, то, вполне вероятно, достижима и трансформация времени, перемещение в прошлое или будущее. Мы еще не знаем, как это будет происходить, но уже можем увидеть в вогнуто-выпуклых поверхностях Капура до неузнаваемости измененный мир. Неслучайно в культовом фильме «Исходный код» (2011) режиссера Данкана Джонса в финале герои приходят к «Клауд-гейту» — скульптуре Аниша Капура в Миллениум-парке в Чикаго. В контексте фильма арт-объект материально подтверждает, что самые завиральные теории перемещения во времени и пространстве имеют право на жизнь.
Пару лет назад Аниш Капур «узурпировал» право использовать самую черную в мире краску — Vantablack, она поглощает свет на 99,96%. С ее помощью художник создавал на поверхностях иллюзию бездонных «черных дыр». В 2019-м ученые из Массачусетского технологического института объявили, что создали краску чернее. У нее пока нет коммерческого названия, но она поглощает свет на 99,995%.
Световая инсталляция Джеймса Таррелла «Выше — между — ниже». 2011. Эта работа позволяет ощутить материальную природу света. Фото: INGO WAGNER / DPA / AFP / Eastnews
Сильное эмоциональное переживание можно испытать от работ еще одного неформатного современного художника — американца Джеймса Таррелла (р. 1943), который делает искусство из света. Его выставку в 2011-м показывали в «Гараже». Таррелл заливает пространства разноцветным неоновым освещением и, по образному выражению куратора Ричарда Эндрюса, бросает зрителя в свет, как в бассейн. В этих пространствах теряется ощущение границ и масштаба, а искусственный свет все превращает в инопланетную реальность. Эксперименты Таррелла расширяют понимание мира и перцептивных возможностей человека.
Иван Михайлов. «Детские площадки». 2010. По словам автора, его родные Чебоксары напоминают гигантский космодром: во всех спальных районах расставлены ракеты. Фото: Мультимедиа арт музей
Если подытожить, то по-настоящему инновационное искусство, предвосхищающее глобальные космические реалии, меньше всего сегодня связано с традиционными материалами и техниками: кистями, красками, холстом и бумагой. Это технологически сложная, ни на что в предыдущей истории искусств не похожая, очень часто с трудом классифицируемая художественная практика.
Вместе с тем на международной арт-сцене немало героев, оперирующих между высоким contemporary art и массовой культурой. К ним, например, относится Марико Мори (р. 1967). В 2005 году на 51-й Венецианской биеннале она показала UFO Waves — интерактивный скульптурный объект, который считывал мозговые волны. Объект выглядел как самая натуральная летающая тарелка с перламутровыми обтекаемыми формами. К голове зрителей подключали датчики и запускали внутрь объекта — любоваться узорами на стенах, якобы визуализацией мыслей. Fashion-дизайнер по первому образованию, Марико Мори предельно ответственно относится к собственному артистическому образу — на публике она всегда появляется в белых одеждах и с прической, по точному замечанию критика Ирины Кулик, как у принцессы Леи в «Звездных войнах» — с двумя «баранками» над ушами. При этом художница общается со специалистами из НАСА и всегда подчеркивает, что в основе ее искусства лежат научные изыскания.
Таисия Короткова. «Скафандр космонавта А.Леонова». 2018. Картина стилизована под живопись самого Алексея Леонова. Фото: Галерея Artstory
Русский космизм
Искусство и освоение космоса в общественном сознании неслучайно связаны воедино. «Черный квадрат» (1915) Казимира Малевича и теория относительности (1915–1916) Альберта Эйнштейна появились почти одновременно. Два гения независимо друг от друга пришли к заключению, что мир не таков, каким мы его видим, и каждый по-своему пытался это выразить.
Казимир Малевич вообще много рассуждал о космосе. Пять классов агрономического образования и благосклонность Серебряного века к интуитивному постижению мира способствовали полету фантазии и тому, что откровения не канули в Лету. По Малевичу, космическая жизнь будет развернута по оси Земля — Луна, в том месте, где магнитные силы двух планет уравновесят друг друга. В общем, как знать…
Как бы то ни было, в 1970-е, когда Юрий Гагарин уже слетал в космос и русская философская мысль начала оглядываться назад в поисках идеологических предтеч этого достижения, был придуман термин «русский космизм» (об авторе спорят до сих пор), который объединил самые разные явления конца XIX — начала XX века: и мечты о воскрешении мертвых Николая Федорова, и учение о ноосфере Владимира Вернадского, туманные предвидения Константина Циолковского, художественную практику супрематистов и поэзию Велимира Хлебникова. Modus vivendi русского космизма — одухотворение мертвого и непостижимого космоса, в чем, в зависимости от угла зрения, можно видеть или мощь проектного мышления, или эскапизм. Направление вполне живо и сейчас, его ярким представителем является, например, современный художник Арсений Жиляев.
Арсений Жиляев. «Второе пришествие Циолковского». 2016. Фото: Корпоративная коллекция Газпрома
Футуристы пророчат
Предчувствие космического прорыва, которое, по идее, должно демонстрировать искусство, упирается в еще один фундаментальный вопрос: а надо ли прорыв осуществлять? С одной стороны, уже подсчитано, что через миллиард лет Солнце поглотит Землю и жизнь прекратится, так что надо торопиться. «Мультипланетарная жизнь гарантирует сохранение цивилизации в случае глобальных катастроф», — убеждает Илон Маск. Ему вторит бывший руководитель НАСА Майкл Гриффин: освоение космоса — «вопрос выживания человечества». Покойный астрофизик Стивен Хокинг писал, что, если человечество в ближайшие 100 лет не сможет колонизировать Вселенную, оно исчезнет.
Наташа Юдина. «Гагарин». 2015. Фото: Галерея Artstory
С другой стороны, самые любопытные футуристические прогнозы последних 20 лет («Эволюция разума» (2012) Рэя Курцвейла, «Homo deus: краткая история будущего» (2015) Юваля Ноа Харари) написаны отнюдь не о космосе, а о человеке — о продлении жизни, киборгизации, больших возможностях искусственного интеллекта. То есть, может быть, живые существа когда-нибудь и колонизируют Солнечную систему, но не факт, что это будут похожие на нас люди.
