Der Tagesspiegel: Вы находитесь в Германии, чтобы встретиться с Вашими немецкими деловыми партнерами. Есть ли вам еще что обсуждать?
Владимир Дмитриев: Конечно же, да, особенно в эти трудные времена. Некоторые даже боятся, что их предприятия в России могут национализировать. Но это чепуха, этого мы не сделаем.
— Однако многие, очевидно, как можно быстрее хотят покинуть Россию?
— Нет, это не так. Сложившаяся обстановка отпугивает предпринимателей, намеревавшихся открыть в России новый бизнес. Это, к сожалению, факт. Но компании, уже прочно обосновавшиеся в России, работающие в России на протяжении десятилетий, наверняка из России не уйдут. Да и зачем им уходить? «Фольксваген», например, так же как и «Вольво» и другие западные концерны, имеет в регионе Калуга собственное производство и очень заинтересован в его расширении. Ведь их автомобили пользуются большим спросом.
— Не опасаетесь ли Вы, что этот визит в Германию может оказаться последним — в силу того, что Вы окажетесь в списке лиц, подпавших под санкции?
— Ах, знаете, я еще прекрасно помню времена «холодной войны». Я готов к любым сценариям.
— Как бы то ни было, но ЕС и США уже наложили санкции на Ваш банк. Поэтому Вы уже не можете приобретать кредиты на западных рынках капитала. Бьет ли это по банку?
— Естественно. Мы теперь не можем продлить сроки истекших долларовых и евро-кредитов. Но мы — государственный банк. Необходимые валютные средства нам предоставят правительство и Центробанк из своих резервов. До конца 2015 года мы погасим внешние долги объемом около 1,4 миллиарда долларов. Так что наши кредиторы могут не беспокоиться.
— Государственный немецкий банк КфВ также заморозил свое сотрудничество с Вашим банком. Имеет ли этот факт практические последствия?
— Да, о чем я очень сожалею. КфВ был для нас до сих пор очень важным партнером. Сейчас он заморозил один из наших важнейших проектов. Мы собирались совместно с Европейским инвестиционным банком создать Фонд в объеме 720 миллионов евро для финансирования производства инновационных технологий на предприятиях малого и среднего бизнеса. На этом примере видно, как санкции наносят вред совсем не тем. По идее, они должны наказать российское правительство, а наказывают обычных людей. Именно на этих самых предприятиях, развитию которых мы намеревались содействовать, работает средний класс, столь важный для стабильной демократии.
— Каковы последствия санкций для российской банковской системы в целом?
— Они ей наносят серьезный ущерб, это не секрет. По оценкам министерства финансов наша экономика в результате санкций теряет около 40 миллиардов долларов в год. Те пять государственных банков, которые сейчас не могут рефинансироваться на зарубежных рынках, являются важными кредиторами российской экономики. И, к сожалению, наш собственный рынок капитала не может заменить внешние источники финансирования. Однако, не одни мы ходим в проигравших. После введения Евросоюзом санкций германский экспорт в Россию сократился на 26%. Ведь санкции — оружие обоюдоострое, и в конечном итоге оно вредит всем. Здесь я разделяю мнение Генри Киссинджера, который недавно предупреждал о том, что эскалация санкций может нанести урон всей мировой экономике.
— Совместно с остальными четырьмя государственными банками Вы подали иск на отмену санкций в Европейский суд. Действительно ли Вы верите, что судьи займут позицию, противоречащую позиции правительств?
— Да, потому что обоснования, на основе которых были приняты санкции, на нас никоим образом не распространяются. В решении /о принятии санкций/ сказано, что санкции должны затронуть организации, замешанные в конфликт на Украине. Но ведь ни мы, ни другие банки не имеем к этому никакого отношения. Наоборот, у нас на Украине имеется дочерний банк, и мы оказываем поддержку украинской экономике.
— Но Ваш банк — это часть структуры российского государства, правительство которого подогревает гражданскую войну.
— Несколько иранских банков, иск которых был в Люксембурге удовлетворен, — тоже государственные, например, иранский центробанк. Но поскольку не имелось доказательств об их причастности к нелегальным сделкам, судьи Евросоюза отменили введенные против них санкции.
— Президент Путин сказал в своем интервью немецкому телевидению, что санкции в конечном итоге нанесут урон и Украине, так как украинские банки имеют в России задоженность в 25 миллиардов евро, по которой, не исключено, им будет предъявлен счет. Произойдет ли это?
— Взаимосвязь здесь есть. Дочерним банкам россиийских концернов принадлежит на Украине значительная доля рынка, и они теперь также потеряли доступ к западному рынку капитала, в котором они, однако, остро нуждаются. Положение на Украине катастрофическое. ВВП упал на 7%, промышленное производство сократилось на 16%, 4/5 всех кредитов вовремя не обслуживается. Поэтому все банки, в том числе и находящиеся в российских руках, нуждаются в новом капитале. Если они не смогут его получить из-за того, что и у их собственников его недостаточно, то это поставит под угрозу всю банковскую систему Украины.
— Как обстоят дела у Вашего дочернего банка в Киеве, у «Проминвеста»?
— Мы тоже теряем там деньги. Тем не менее мы продолжаем там работать. У нас деловые, профессиональные отношения с Центробанком Украины, глава готорого нас заверила, что будет относиться к российским банкам так же, как и ко всем остальным.
— Россия и Украина находятся де факто в состоянии войны друг с другом, а ваш бизнес продолжается, как ни в чем не бывало?
— Промышленность обеих стран тесно взаимосвязана, прежде всего в машиностроении, а также в авиационной и космической областях. Мы это финансировали через «Проминвест». Сейчас это стало гораздо сложнее, однако мы не послабляем своих усилий. Мне лично все это очень больно. Моя жена — украинка, и мы каждый год ездили с детьми на каникулы на нашу дачу под Харьковом. Сейчас мы не решаемся туда ехать, потому что не чувствуем себя в безопасности.
— Ввергнут ли санкции Россию в рецессию?
— Более серьезной проблемой являются неблагоприятная мировая коньюнктура и падение цен на нефть со 110 до 80 долларов за баррель. Одно только это нам обходится в 100 миллиардов долларов в год. Санкции лишь усугубляют положение, прежде всего из-за отсутствия инвесторов. Поэтому мы ожидаем сокращение темпов роста до 0.3% в этом году и, возможно, стагнацию в следующем. Однако я уверен, что правительство сделает все необходимое для того, чтобы предотвратить рецессию, прежде всего, посредством инвестиций в инфраструктуру.
— Кто все это будет оплачивать?
— Средства поступят из бюджета и от Центробанка. Центробанк до сих пор не предпринимал активных действий, но сейчас он предоставит банкам большие объемы дополнительных средств, чтобы финансировать такие инвестиции.
— То есть, своего рода Quantitative Easing (количественное смягчение — прим.ред.), как это делал и американский Эмиссионный банк?
— Можно это назвать и так, но у нас эти средства пойдут в реальный сектор экономики, не на рынок акций.
— И рубль обесценился на 40%. Чем Вы это объясняете?
— Курс рубля следует цене на нефть. Так было всегда.
— А не в том ли причина, что богатые продают свои рубли и переправляют свое состояние за границу? Только с марта из России «утекло» уже 128 миллиардов долларов.
— Это совершенно нормальное явление. Фирмы/предприятия и торговля, которые должны оплатить импорт, подстраховывают себя и покупают поэтому доллары и другую валюту, которые они кладут в зарубежные банки.
— Прибегнет ли правительство в случае эскалации утечки капитала к мерам контроля за движением капитала?
— Какая утечка капитала? Это обычные потоки платежей. Россия верна сделанному ею выбору в пользу либеральной финансовой системы, так оно будет и впредь.
— Не приходится ли вам опасаться, что рейтинговые агенства снизят рейтинг России, а тем самым и Вашего банка?
— Пусть делают, что хотят! Эти угрозы беспочвенны. У России уже много лет профицит бюджета и большие резервы. Если действительно произойдет снижение рейтинга нашей кредитоспособности, то тем самым агенства лишь докажут, что их вердикты не имеют под собой никакого научного обоснования. Тогда нам придется серьезно заняться поиском альтернатив для рейтингового сервиса, может быть, совместно с Китаем.
— Российские фирмы имеют 500 миллиардов долларов внешней задолженности, из них 130 миллиардов долларов подлежат возврату до конца 2015 года. Смогут ли они оплатить свои долги, не получив новых кредитов?
— Объем наших золотых и валютных резервов составляет 400 миллиардов долларов, т.е. можно прибегнуть к этому источнику. Многие предприятия, однако, в состоянии обслуживать свои кредиты за рубежом без помощи государства, т.к. они располагают за границей собственным имуществом или же могут обменять на валюту свои активы в рублях. Наши западные партнеры, однако, должны отдавать себе отчет в том, что данные кредиты предоставлялись в условиях действия правил открытых рынков капитала. Если же эти правила нарушаются, тогда кредитополучатели могут сослаться и на форс-мажор. Нам не следовало бы допускать, чтобы дело зашло так далеко.
Харальд Шуманн
Источник: inosmi.ru
